Как приручить злодея. Практическое пособие для "старых дев"

1

Легко думать, что всё налаживается, не замечая, как на самом деле всё катится в тартарары. Я не захотела выйти замуж за графа Коральта, и теперь вынуждена бежать от всеобщего осуждения, ведь тот растрезвонил по округе, что сам передумал, узнав обо мне некие грязные слухи. Очень по-джентельменски… Потому-то я и отказала, что видела его насквозь.

И теперь мой путь лежал на границу королевства, в старое поместье, принадлежащее некогда моим предкам. Думается, заполучив очередную свежую сплетню, высший свет Тарлисской аристократии вскоре забудет про фантазии Коральта и оставит меня в покое. Тогда и вернусь. А пока…

Вот только дорога, как назло, пролегала по границе земель того самого графа. Благо, он об отъезде не знал. Никто не знал, кроме самых близких друзей, коих у меня было немного. Я посчитала, что с глаз долой, из сердца вон, а заодно и прочь из темы главных городских сплетен. Но трусихой я не была, и потому для начала попыталась бороться за собственную репутацию, как ни в чем не бывало заявившись на осенний праздник урожая в своём лучшем платье…

Приглашение отменить не успели. А может и не стали бы, видимо, понадеявшись на то, что я постыжусь им воспользоваться. Однако стыдиться мне было нечего, и потому я пришла. Не одна, разумеется, а с сестрой в виде моральной поддержки. Ей не досталось части моего позора, вовсе нет. Она пока что не успела никому отказать. Но, будучи старшей, и, следовательно, наследницей, хоть и не являясь писаной красавицей, именно я служила главной целью всех охотников за богатством. Жаль на этот раз капиталы не спасли меня от несправедливости всеобщего осуждения.

Мое платье, легкое и воздушное, могло служить эталоном идеальных бальных платьев. Прекрасного золотистого цвета, с тонкими кружевами по лифу и рукавам, с невесомым шлейфом, оно привлекало взгляд, как бы говоря: разве можно наговаривать на хозяйку подобного наряда? Ведь это просто возмутительно! Но мало кто прислушивался к молчаливому мнению какого-то там платья. Люди осуждали, и даже более чем. Уж не знаю, чего наговорил им Коральт… Неужто сочинил, что я ем младенцев? Или что провожу ведьминские обряды? Или обращаюсь в летучую мышь, чтобы гадить по ночам на их благородные особняки? Как бы то ни было, никто со мной не заговорил… Кроме непосредственно самого графа.

Городская ратуша оказалась полна гостей. Мы с Кларой неспешно прошли к сцене с разместившимся на ней оркестром и принялись невозмутимо разглядывать толпу. Я ловила на себе возмущённые, осуждающие и даже жалостливые взгляды и никак не могла взять в толк, что именно можно было наговорить всем этим людям, чтобы те в один миг могли от меня отвернуться… Благо, у меня хватило ума прийти с сестрой, иначе бы конфуза не избежать. Клара, между тем, спокойно улыбалась. Но, если кто-то и желал подойти к ней для светской беседы, то моя новообретенная репутация служила от этого наилучшим щитом. Я сжимала зубы и молча копила злобу, стараясь держать лицо. Высший свет всегда подобен клубку улыбающихся ядовитых змей. Стоит лишь оступиться – и тебя сожрут.

И вот, только конферансье объявил первый танец, как от толпы отделился он, граф Коральт собственной персоной. Высокий смуглый блондин с пронзительно светлыми глазами и военной выправкой. Его камзол сиял серебряной вышивкой, а на груди позвякивала цепь с золотой подвеской в виде родового герба. С выражением непревзойденного достоинства он неспешно прошагал в нашу сторону, и звук его тяжелых каблуков синхронизировался со стуком моего сердца.

Толпа замерла, исподтишка следя за происходящим.

– Не соблаговолит ли достопочтенная госпожа Тьяра потанцевать со своим давним поклонником?

С тобой – только на похороны, и то если тебя понесут – подумала я мрачно, а вслух сказала:

– Один раз я вам уже отказала, граф. Более повторяться желания нет.

Его самодовольное выражение ненадолго уступило место явному сожалению о том, что женщин в нашем обществе бить не принято. Ну, по крайней мере прилюдно.

– В таком случае, не смею докучать, – коротко улыбнувшись, он отчалил восвояси, но я прекрасно знала ещё с того самого дня, как отказала ему впервые, что приобрела кровного врага.

Причём в деньгах сей господин особо не нуждался, имея несколько доходных угодий и два обширных поместья. И чего он ко мне привязался? Секретные долги? Неуёмная алчность? Кто знает… Есть мужчины, которые смиряются, услышав отказ. Порою их ухаживания даже переходят в фазу мирных, и если не дружеских, то вполне нейтральных отношений. А есть такие, как Коральт… Которые хранят злобу и гадят исподтишка, а то и напрямую. Поэтому от подобных людей следует держаться подальше. Чем я и занялась.

– Что ж, очевидно, и нам тоже здесь больше нечего делать, как считаешь?

Клара пожала хрупкими плечами. Будучи младшей, она во всем полагалась на мое мнение, свое собственное выражая только в крайнем случае, которого пока не возникало. Мило поулыбавшись гостям, мы поспешили прочь, и никто не подумал нас остановить. Всё-таки репутация, особенно женская – крайне хрупкая вещь, которая не выдерживает любых слухов, тут же разбиваясь на множество осколков.

Однако же, я задолжала графу хорошего тумака…

**

В старом поместье, куда мы сейчас направлялись, лет тридцать как никто не жил. Располагаясь неподалеку от скромной деревеньки Рябиновки, оно и называлось соответственно Рябиновым садом. Отец выкупил его у бездетного родственника, но так и не удосужился навестить свою новую собственность, потому как погиб на охоте. Обыденное в наше время дело… А мать словно этого и ждала, через неделю после несчастья объявив, что уезжает за море в монастырь, что немедленно и реализовала, прихватив половину общего имущества в денежном эквиваленте. Мы не скоро пришли в себя… Честно говоря, до сих пор толком не пришли, никак не ожидая от ближайшей родственницы подобного поступка. Теперь напоминанием о ней служили лишь редкие письма да открытки по большим праздникам.