Как ревность до любви доводит

Счастливый конец во всех смыслах

– Это были лучшие три минуты за три года, – сказала я искренне.

– А я-то надеялся, что за все твои тридцать пять лет, – хмыкнул Илья.

Он лежал на спине абсолютно счастливый и в лучших традициях американских фильмов курил, нарушая все правила пожарной безопасности. Нас по-прежнему обвивали гирлянды. Правда, некоторые лампочки не выдержали трёхминутного натиска и уже не горели. Ёлка валялась.

Кое-как приладив её на место и причесав торчащие дыбом волосы, мы вернулись к гостям.

– Ой, а вы дома, котятки? – спросила порозовевшая Ленка. – А мы думали, вы вообще ушли.

– Мы ходили на ёлку, – возвестил Илья.

Шляпкина осмотрела нас захмелевшими глазами и расплылась в хитрой лыбе:

– Ну и как там пушистая лесная красавица?

– Стоит, – гордо ответил Капустин.

Ленка захохотала.

Катенька сияла и на Илью боле не засматривалась. Рядом с ней восседал парень весьма приятной наружности. Я сталкивалась с ним во дворе и в супермаркете, но не знала, что он Ленкин сосед.

Познакомились. Выпили. Закусили. Надо признать, готовила Катенька вкусно, и вообще, она стала казаться мне милой.

– А что это у тебя сверкает на пальце, Мухрыжева? – заметила Шляпкина кольцо и даже перестала жевать от удивления.

– Это мой лучший новогодний подарок.

– Ребята, я ща протрезвею! Так тебя скоро надо будет звать Капустиной?

– Ира всё равно останется для меня любимой Мухрыжевой, – сказал Илья и крепко меня обнял.