Как в восточной сказке

Типичное утро

Алина проснулась от тишины. Той особенной, звенящей тишины больших домов, когда каждый шорох отдается гулким эхом. Июньское солнце уже вовсю заливало спальню через панорамные окна – система умного дома в половине седьмого бесшумно раздвинула тяжелые портьеры из натурального шелка. Алина знала их цену – как и цену всего в этом доме.

Она потянулась к другой половине кровати – холодная. Роберт снова не ночевал дома. "Важная встреча с инвесторами", – привычно всплыло в голове его сообщение. Когда-то она злилась, устраивала сцены, а потом... Потом появился бутик, светские рауты, благотворительные вечера – и пустота постепенно заполнилась деловой суетой.

За окном медленно покачивались кроны лип – гордость их ландшафтного дизайнера. Прошлой осенью она краем уха слышала его восторженный монолог о том, как сложно было найти именно такие деревья где-то в Германии. Кажется, он полчаса расписывал технологию пересадки и особые условия... Алина тогда кивала из вежливости, думая о предстоящей презентации новой коллекции.

Она спустила босые ноги на прохладный наборный паркет. Утренний ритуал всегда начинался одинаково: йога, контрастный душ, чашка крепкого кофе. Первые два пункта появились после замужества – статус жены Роберта Савельева обязывал выглядеть безупречно. А вот кофе – это осталось еще с той жизни, когда она снимала крошечную квартиру на окраине и бегала на кастинги.

В гардеробной, размером с ту самую съемную однушку (господи, как она выживала там одна?), идеальными рядами висели платья, костюмы, пальто – результат многочасовых шопинг-туров по Милану и Парижу. Каждая вещь подобрана безупречно, каждая имеет свою историю. Вот только рассказать эти истории некому – Роберт не интересовался такими мелочами.

Алина машинально провела рукой по шелковому халату. Темно-изумрудный, с ручной вышивкой – подарок на прошлое Рождество от свекрови. "Невестке, которая достойно носит фамилию Савельевых", – было написано в открытке каллиграфическим почерком. Достойно – это значит молча принимать ночные "встречи с инвесторами", улыбаться на семейных ужинах и не задавать лишних вопросов.

Из окна кухни открывался вид на безупречно постриженный газон, извилистую дорожку к бассейну и кусты гортензий – розовых и голубых, точно с картинки в глянцевом журнале. Их поливал седой садовник Михаил Петрович – единственный человек в доме, с которым Алина могла поговорить по душам. Он напоминал ей отца – такой же немногословный, основательный, с затаенной грустью в глазах.

Она привычным жестом включила кофемашину. Даже любимый напиток постепенно утрачивал вкус, превращаясь в еще один пункт утреннего расписания. Как и йога. Как и вся эта жизнь в золотой клетке, где каждая минута расписана, каждый жест отточен, каждая улыбка отрепетирована.

Телефон тихо звякнул – сообщение от Роберта: "Встреча затянулась. Буду вечером. Не забудь про ужин с Державиными".

Алина поставила чашку на столешницу из итальянского мрамора. За окном садовник поливал гортензии, солнце играло в хрустальных подвесках люстры, где-то в глубине дома горничная начала пылесосить. Все шло своим чередом. Все было идеально.

Только внутри росла пустота – бездонная, ледяная, которую не заполнить ни дизайнерскими нарядами, ни драгоценностями, ни статусом жены преуспевающего бизнесмена. Пять лет назад ей казалось, что она поймала удачу за хвост. Теперь эта удача душила ее своим безупречным глянцем.