Как все

Как все

   Я проснулся и тяжело вздохнул. Перевернулся на другой бок, зарылся лицом в подушку. Голова болела, все тело ломило, и настроение находилось где-то существенно ниже плинтуса. Едва мерцающее воспоминание подсказывало, что пробуждения должны быть не такими. Человек должен хотя бы просыпаться отдохнувшим и жизнерадостным, ладно уж, если в дальнейшем день подпортит ему жизнь. Но хотя бы с утра! С утра жизнь должна быть прекрасной?

   Собравшись для жизни, я перевернулся на спину и открыл глаза. Утро было тяжелым и мрачным, едва освещало комнату сероватым безжизненным светом. Конечно, каким оно еще могло быть? Я осторожно поднялся с кровати, стараясь не разбудить толстую сварливую бабищу, что спала рядом.

   Нет, женился я десяток лет назад на красивой хохотушке с легким характером. Не знаю точно, когда Анька превратилась в чудовище, но произошло это вскоре после свадьбы. Да, все сказки заканчиваются на абстрактном "и жили они долго и счастливо", потому что дальше начинается триллер, как минимум, и трэшовый ужастик, как максимум.

   Крадучись я выбрался из спальни и, расслабившись, пошел на кухню. Щелкнул кнопкой электрического чайника, намереваясь сделать кофе. Передумал и решил сначала принять душ. Может так удастся взбодриться и поднять себе настроение этим сумрачным утром.

   Я намылился, стырил у жены какой-то приятно пахнущий шампунь, щедро плеснул на голову, и настроение стало улучшаться. У меня выдалась неделя отпуска и, в кое-то веки, мне никуда не надо спешить. Целая неделя отдыха от ненавистной офисной работы. Сейчас спроважу Аньку на работу, а сына в школу и все вообще будет айс. Тут раздался грохот в дверь, сопровождаемый истошным ором.

   - Какого черта ты занял ванну, козлина ты эдакая! Ты же, скотина, в отпуске, а я на работу опаздываю. Ты, мать твою размать, не мог водные купания попозже устроить? - жена ломилась в дверь и явно была не в самом лучшем настроении.

   Я замер от неожиданности. Ну, кто бы мог подумать, что уже и сходить в душ не имею права. Я плюхнулся на дно ванной и уставился в одну точку - злой, как черт. Затем заорал:

   - Отвали, дура, подождешь пять минут, не обломишься.

   Анька, кажется, подавилась очередным оскорблением и с такой дурью долбанула в дверь, что хлипкий замок не выдержал. Дверь распахнулась и с грустным стуком ударилась о стену. Я обхватил голову руками. Как я докатился до жизни такой?

   Я смыл с себя все мыло и растянулся в ванной, уставившись в потолок. Теперь, назло жене, я должен пробыть здесь подольше.

   Я убил сам себя, предал все во что верил, сдался. И ради чего? Ради того, чтобы жить как все. В голове заиграла такая родная мелодия и знакомый голос с хрипотцой вновь затянул песню про чужую колею. Я увяз в ней. Я в ней погиб. Осталась только никчемная трусливая оболочка, желающая обжираться и смотреть тупое кино по телеку, под пивко.

   Когда все кругом агитировали меня жить "как все", то забыли сказать главное: счастья это не принесет. Многие ли вообще из этих "как все" счастливы? Не знаю, я таких не встречал. Зато встречал глубоко несчастных, но старательно делающих вид, что у них все лучше всех. Ну, еще бы! Работа, муж или жена, детки-красопетки - все как надо. Фасад покрашен, а внутри отчаяние и безысходность. Или отупение от обжорства и бессмысленных зрелищ.

   Спустя минут десять я начал понимать, что играю с огнем, и пора и честь знать. Выбрался из ванной и, вытираясь полотенцем, рассмотрел причиненный злой фурией ущерб. А потом повернулся к зеркалу и обомлел: на нем крупными буквами яркой помадой было написано "СДОХНИ!"

   Я медленно выдохнул, стараясь успокоиться, но все равно сгорал от гнева. Запахнув халат, я выскочил из ванной и бросился к жене.

   - Какого хрена, ты вообще идиотка что ли? Что за дебильные выходки? - орал я, найдя ее возле зеркала в спальне.

   Она не повела и ухом, красила глаз, вытянув рожу вниз и сложив губы уродской трубочкой. Закончив, прошла мимо меня, ответила на ходу:

   - А ну-ка, давай, хватит орать. Разошелся мне тут, - и скрылась в ванной. Оттуда донеслось уже громче. - Разбуди Егорку!

   Я тяжело вздохнул и потопал в комнату сына. Приоткрыл дверь и крикнул:

   - Вставай, оболтус.

   Оболтус перевернулся, укрылся одеялом с головой и до меня донеслось едва различимое:

   - Отвали.

   - Я тебе дам отвали, - рыкнул я, подошел к кровати и одним рывком сдернул с него одеяло. Свободной рукой схватил Егора за ногу и стащил на пол. Он сидел и смотрел на меня ошарашенно. Я отвернулся и бросил на ходу:

   - Просыпайся, тебе пора в школу.

   В ответ донеслось:

   - Хорошо, придурок.

   Я задумался, то ли я мудак, то ли сын у меня мудак. Хотя вернее всего и то и другое.

   На кухне я снова включил чайник и на автомате стал готовить себе кофе. Без кофе я не могу прожить и дня, три или четыре чашки в день моя норма. Пью растворимый. Друзья смеются надо мной, мол, это не кофе, а моча ослиная. Но мне плевать, я слишком ленив, чтобы совершать все эти лишние телодвижения и варить кофе в зернах. А все эти крутые кофеварки дорого стоят.

   На кухню зашел сын, уже в наушниках. Плюхнулся в кресло в углу и уставился в телефон. Вот оно молодое поколение - зомби, которым не нужны мозги.

   Сын кофе не пьет, как и жена. Поэтому я сделал только себе и уселся за стол. До женитьбы я встречался с разными девушками, и все они успевали подсесть на кофеманство за время общения со мной, но только не моя жена. Анька никогда не пила кофе, только чай. Я вздохнул и подумал, что зря не женился на одной из девиц, полюбивших кофе. Сделал большой глоток напитка и поморщился. Сегодня все казалось отвратительным, даже кофе.