Камень королей. Часть 1

Глава 7. Кукла

Во дворе шел проливной ливень, но это не помешало лорду Камьису отдать приказ о загрузке своих вещей, залезть в карету и покинуть пустеющее поместье. Невеньен проводила взглядом потрепанный экипаж. Камьис – тот самый человек, который обещал найти деньги на вооружение солдат истинного короля, - сбежал не первым, но только потому, что его замок находится далеко, и лорд дольше собирался в путь. Пусть. Все равно беспокоиться о войсках уже нет смысла.

Невеньен, прижимаясь лбом к холодному стеклу, смяла в пальцах письмо от отца. Он в жестких выражениях писал дочери, что думать о солдатах не ее дело. Он и Акельен сами разберутся с этим вопросом, и передвигать войска он в ближайшее время не будет. То есть никогда. Генерал отправил письмо до того, как провозгласили о гибели Акельена, а стоит ему узнать, что зять мертв, он тем более ничего не будет делать. Теперь это не имеет значения. Ни письмо, ни Камьис, ни армия, ничто больше не имеет значения.

Истинный король умер.

Ветер хлестнул по стеклу горстью капель, и Невеньен, вздрогнув от силы удара, отстранилась от окна. Считалось, что Небеса плачут о хороших правителях в день их смерти, однако дождь начался только на третий день после гибели Акельена. Стоило ли об этом переживать? Наверное. Невеньен не знала точно. Она лишь завидовала Небесам, что они могут плакать, а она – уже нет.

Невеньен выплакала все свои слезы еще в первые два дня после того, как ей принесли горестную весть. Тогда она боялась захлебнуться собственными рыданиями. Сейчас вместо них наступили странные немота и глухота. Неспособность отвечать, реагировать на те потоки сообщений, которые ей несли, пару раз привела к тому, что Невеньен разворачивалась и уходила от недоумевающего собеседника прямо посреди разговора. Это было недопустимо для королевы и неприлично для леди. Но женщина, которая потеряла мужа – потеряла все! – имела на это право.

В молитвенную комнату кто-то постучался. Эсти дернулась со стула, но Лэмьет, видимо, остановил ее жестом и подошел к двери сам – раздалось его шарканье. После скрипа раздался голос Бьерда.

- Прошу прощения, королева закончила молитву?

- Нет, юноша. Королева еще советуется с Небесами.

Управляющий снова извинился, и дверь закрылась. За ней слышался гул – Бьерд был не единственным, кто пытался прорваться к Невеньен. Тьер был занят так, что в его взгляде мелькала несвойственная гордому лорду затравленность, а секретари носились в растерянности, не справляясь с заданиями. Акельена больше не было, и те вопросы, которыми занимался он, должна была решать Невеньен. Она же их избегала.

Как королеве, ей следовало взять себя в руки и выйти к просителям, но изображать заинтересованность и терпеть чужую несносность оказалось свыше ее сил. Невеньен осознавала, что, прячась в молитвенной комнате, подрывает свой авторитет. Ее восьмидневный траур жены, вдвое больше всеобщего и намного тяжелее, не повод для оправдания, как и то, что до окончания дней скорби она не полноправная правительница и даже не полноценный человек – часть ее души сопровождала мужа в пути до Небес. Впрочем, какая разница, что о ней подумают люди? Ведь истинный король умер. А без него его жена никто.

Да и была ли она его женой? Акельен предпочитал проводить ночи с Бьелен, а его супруга так и осталась непорочной. Невеньен надышала мутный кружочек на стекле и тут же стерла его. Проклятая ирония судьбы – через два дня после убийства мужа у нее появилась первая кровь. Отныне Невеньен перестала быть ребенком и может принимать мужчину, чтобы родить ему ребенка. Могла бы. Но она вдова, и ей придется вернуться к родителям и сидеть с ними до старости, словно никогда и не была чьей-то женой. Странно. По-настоящему замужем она не была, а вдруг стала вдовой.

В дверь опять постучали, и опять Лэмьет закряхтел, поднимаясь. Опять скрип, опять извинения, все то же самое. Хотя нет, теперь в глубине коридора слышался звонкий голос Бьелен. Гибель любовника ударила по ней, однако она держалась лучше, чем королева. Кажется, она снова давала управляющему какие-то распоряжения. Проклятая женщина даже сейчас отбирает у Невеньен то, чем должна заниматься она!

Но почему она волнуется об этом? Не все ли равно, кто и как перехватывает ее обязанности? Акельен мертв, и им с Бьелен не из-за кого сражаться. Пусть она забирает все.

Нет-нет-нет, стойте! Невеньен потерла глаза, синие круги под которыми отражались в окне. Что она такое думает? Месяц назад она клялась, что не сдастся «сестре», даже если начнут рушиться Небеса и вернется первозданный Хаос. Отступиться – значит потерять последнее уважение к себе. А это единственное, что у нее осталось.

- Подожди, Лэмьет! – крикнула Невеньен, пока жрец не затворил дверь. – Скажи им, что я скоро выйду.

Эсти мгновенно подскочила, схватившись за тяжелую ширму.

- Убирать, моя королева?

- Да. Э… Сейчас.

Она положила на стол скомканное письмо и пригладила строгое вдовье платье темно-синего цвета. Оно так прекрасно сочетается с ее покрасневшими веками и искусанными губами! Невеньен горько усмехнулась. И здесь она проигрывала Бьелен – та даже траурные платья подбирала так, чтобы они подчеркивали изгибы тела и оттеняли ее глаза.

Служанка тем временем отодвинула ширму, и Невеньен прошла мимо Книги Небес, которую не открывала уже несколько дней. Жрец, несомненно, обративший внимание на то, что за ширмой ни разу не шелестели страницы, поклонился Невеньен, по обычаю держа перед лицом ладони вывернутой стороной.

- Моя королева, принесла ли вам медитация облегчение?

- Спасибо, Лэмьет, мне действительно стало легче.

Он улыбнулся, растянув глубокие морщины.

- Небеса всегда с радостью выслушают ваши молитвы, а я – с радостью приму вас в этой комнате.

- Благодарю, наставник, - с искренней признательностью ответила Невеньен.