Каменный дьявол

глава 1

Вся эта история началась, да и закончилась очень давно, но что тут говорить, у меня от неё до сих пор по телу проходит сильная дрожь, которую можно унять лишь крепким глотком не менее крепкого напитка.

С чего же началось моё восхождение, мой дебют, моя визитная монета?

В тот день, вернее в ту ночь я, вместе со своим безнравственным и безалаберным кучером среднего возраста и росту, ехал по довольно узкой заснеженной дороге, оставляя широкие колеи от колёс моего дилижанса, в котором я в ту пору имел честь находится и в котором я имел честь попивать заледеневший с морозу портвейн от которого тянуло промыть горло. Коляска не могла совладать с особо глубокими рытвинами, да и со средними, что уж греха таить, тоже, поэтому я, в то славное время - капрал Вотсон, имел честь толкать эту склочную как старая бабка бандуру в небольшую горку, заодно согреваясь хоть ненамного, потому как в ту ночь стоял жуткий холод.

Мы и пара наших крепких лошадок были за десяток миль от гор, возвышавшихся с правого боку от нас, как взрослый возвышается над нашкодившим ребёнком. Их величественные пики, торчащие над общей грядой, протянувшейся с юга на север, давали понять нам то, что наша телега является лишь жалкой снежинкой в гигантском по размеру сугробе.

-Мсье, может того, вернёмся до стоянки?

-Десятка миль до того потухшего костерка? Да и замело его наверное... - Говорил я дрожащими на холоде губами, кутаясь в свой явно слишком пижонский и слишком куцый для густого леса плащ.

Деревья были повсюду. Они густо нависали, окружали и пытались разогнать мою дрожь в коленках до скорости повыше, которая в основном росла от пронизывающего сквозь хвою ветрища.

С каждого куста я примечал опасность и вздрагивал, словно хорёк. Конечно, я знаю, что в таких лесах разбойничьи шайки не водятся, но от этого знания становилось не более спокойно.

Была ещё и зимняя ночь, при том не самая из приятных. Луна приобрела таинственную форму шара, которую дешевые писатели могли сравнить с полной головкой сыра. Она возвышалась над густою чащей и пугала не хуже воображаемых, существуемых только в одной боязливой голове, разбойников.

Но даже луна вместе с парой особо ярких и пролезших сквозь ночную пелену звёзд не могла осветить такое место, до того тут было мрачно и тускло.

Тракт шёл вперёд и вперёд, до самых предместий гор, почти полностью прямой и почти полностью заваленный горами снега на забытом людьми пути.

-Толкайте!

-Да толкаю, толкаю, не видишь что ли! - Озлобленно прошипел я, натужившись на вставшее колесо.

Кони храпели на всю округу, может быть привлекая волков, чтобы те благородно окончили их страдания. Где-то вдалеке ухнула сова и севший на немного остывшее место в коляске, капрал, роль которого исполнял я, немного опасливо осмотрелся по сторонам.

-Угу, угу! - Прокричала птица и пролетела над головами лошадей, задев крылом ухо одной из лошадиной пары.

Если можно было бы осмотреть данное место с панорамы, то к общей картине можно было бы прибавить самый настоящий туман над лесом, который клубился и шёл во все стороны почти до самой гряды.

-Надо бы огонь зажечь, ни видно ни черта... - Пожаловался кучер и попытался мёрзлыми руками достать с рваных карманов тонкого овечьего тулупа спичечный коробок, немного промокший, как и сам кучер.

Я, если так можно выразиться - прикурил фонарик от своего спичечного коробка из портсигара и плотно, чуть ли не налегая, закрыл стеклянную крышку этого же фонаря, который начал освещать ближайший ярд дороги.

С боков нависали ветви елей, с которых то и дело падал снег мне за шиворот, сзади нависала кромешная темнота, смыкавшаяся за коляской ровно через секунду её движения, а впереди, вдалеке, маячили всё те же ни чуть ни приблизившиеся заснеженные пики.

-Вставайте, опять встряли!

-Твою мать... - Выругался я и, сняв с себя шерстяное одеяло и поплотнее нахлобучив шапку, слез с дилижансу и упёрся в широкое колесо, спицы внутри которого даже и не думали прокручиваться.

Снегу на тракте был примерно по колено и везучие люди проехали бы здесь на высокой, запряжённой минимум четвёркой лошадей, телеге, а самые везучие вообще бы обходили заброшенный ноябрьский тракт стороной.

-Толкайте...

-Толкаю, не видно что ли... - Уже без особой ненависти пробурчал я, пытаясь вытащить непредназначенную для лесистой местности телегу. Сил на злость просто не оставалось.

Через пять минут мы - запыханные и уставшие мужики с крепкими руками, уселись вдвоём в дилижанс, ожидая чуда, или, как выразился кучер: "Сели чуть передохнуть".

Я достал с кисету хорошего смолянистого табаку, от которого сопли и чихи летели на весь лес, после чего, затолкав его в трубку пальцем, закурил, пытаясь успокоиться.

Маленькие кривые кружки дыма поплыли вверх и тут же таяли надо мной, словно боялись подыматься выше по слишком холодному воздуху, жгущему легкие.

-Пф...

После трубки мы с новыми силами приложились к колесу, потому как явно не планировали остаться на ночёвку в горах и примёрзнуть до смерти.

Было примерно часов семь вечера, мы выехали со стоянки в четыре - я это присмотрел с своих наручных часов, которые, чтоб не портить металл на холоде, я засунул в горстку поклажи.

Надо ли говорить, что с телегой у нас ничего не вышло и в помине, после чего мы раздосадовались почти до слёз.

-Давайте вы за лошадей потяните, а я подтолкну... - Я направился сквозь сугробы к нашим лошадкам и, взяв их обеих за узду и дав кучеру команду, потянул животных на себя. Лошади старались, безусловно, это даже было видно невооружённым глазом. Но не хватало ещё чего-то эдакого, может, повторюсь, чуда. - Мсье, это что ж, снег руками копать? У меня и перчатки то дырявые, можо вашими...

-Мои предназначены для конной езды - видел, какая выделка? А шерстяными... - Промокнут за три ходки, но делать нечего - я потянулся к колесу, кряхтя и придерживая затёкшую спину.