Каникулы Анджея по прозвищу "Эльф": Тандем

*Отступление вместо вступления*

Осенние каникулы Анджея по прозвищу "Эльф"

                                                Посвящаю своему младшему брату Станиславу.
                                                Спасибо, что ты у меня есть.

Часть вторая: Тандем

Отступление вместо вступления

Утро Гребжа началось грохотом головной боли. За свои восемнадцать лет он ни разу не испытывал ничего подобного. Постепенно боль отделилась от грохота. Легче не стало, но глаза открылись. Открылись, сфокусировались на раковине в кухонном углу и отказались закрываться, пока глоток божественной холодной воды не проник в высохшую пустыню рта. Еще один опыт, без которого он вполне мог бы прожить. Внутри стало легче, но снаружи все еще грохотало, отчего голова гудела колоколом. Пришлось подставить темя под струю холодной воды. Мозг проснулся, реальность стала четче, гулкие удары не прекратились.

 — Вот ведь... — прошептал юноша, бросая злобный взгляд в полумрак угла, где проступали смутные очертания входной двери, — ну, никак не понимают люди, что никого нет дома.

Люди продолжали не понимать, дробя в крошево остатки раннего утра, до тех пор, пока не осталось сил слушать равномерные буханье. Вытерев волосы и лицо полотенцем, Гребж подошел к входу. Не включая свет, он щелкнул замком и... больше ничего не успел сделать. Резко открывшаяся дверь, болезненно стукнув по пальцам, толкнула юношу обратно в комнату. Влетевшие в помещение две невысокие фигуры в темной одежде кинулись к нему и повисли на его руках. Налетчицы действовали быстро, но асинхронно, поэтому болевые захваты справа и слева заметно отличались, хотя оба гарантировано обеспечивали послушность пленника. Он даже кричать поостерегся. И, судя по блеснувшему ножу в руке третьего... вернее, третьей вошедшей, правильно сделал.

 — Мы ищем Гребжа из клана Здрости, — прошептал ему в ухо женский голосок справа.

 — Кто это? — так же тихо поинтересовался Гребж, с тревогой наблюдая, как в дверь входят еще две девицы с сумками.

 — Один молодой ном, занимающийся биологией, и живущий не там, где указано в официальных бумагах.

 — Первый раз о таком слышу, — "признался" юноша, наблюдая как еще одна девушка вошла в помещение и аккуратно закрыла за собой дверь. Затем она, повернувшись к пленнику, подняла руку, и с тихим щелчком включившийся фонарик осветил его лицо.

 — Отлично! — констатировала допрашившая, выпуская руку из захвата, — Это ты.

Слегка распрямившись, Гребж выразительно посмотрел на ту, что держала левую руку.

 — Она отпустит, если ты пообещаешь не поднимать шума, не сбегать и не вредить нам...

Юноша посмотрел на поставившую условие девицу своим фирменным скептически насмешливым взглядом.

 — А чтоб ты сделал это, не опасаясь нас, — продолжала невозмутимо девица, — мы передадим тебе привет от Пертца...

Вооруженная ножом налетчица вытащила из-за пазухи конверт и подала его говорившей, а та, в свою очередь, протянула его Гребжу.

 — Брат мог позвонить, — заметил тот, не торопясь давать обещания.

 — Он звонил, но кто-то не отвечал.

 — Я был занят, — Гребж почти не покраснел.

 — Поэтому письмо, — последовал лаконичный ответ.

 — Хорошо, обещаю не дергаться без повода.

Левая рука получила свободу.

 — Вы похоже на боевой кулак, — заметил Гребж, беря послание Пертца.

 — Мы и есть боевой кулак Мастер-Эльфа, — серьезным голосом произнесла воительница.

"Мастер-Эльфа, сгинувшего без потомков века тому назад, — саркастически подумал Гребж, пробегая взглядом по гостям, — хотя они не похожи на чокнутых сектантов, верующих в его возвращение, скорее просто озвучивают официальное название".

 — Поня-атно, — с легкой насмешливостью протянул юноша, надрывая конверт, — поэтому вместо разговора начали демонстрацию силы?

 — По адресу, который стоит в твоих официальных бумагах, живет шовинист, бросившийся на нас с электрошокером после вежливого "Доброе утро". Да и потом, когда тебя искали... Так что тебя зафиксировали по инерции, во избежание...

 — Вам стоило желать "Доброго, несусветно раннего утра", — язвительно бросил Гребж, направляясь к столу, — и как зовут командира столь вежливого боевого кулака?

 — Жалуста.

Гребж чуть не споткнулся.

 — Ка-Ак? — спросил он, оборачиваясь. Девушки дружно насмешливо хмыкнули.

 — Ты Жалуста? — спросил Гребж, пытаясь осознать факт, что в мире нашелся еще один оригинал, который, подобно их отцу, назвал дочь в честь шестерки.

 — Нет. Нашего командира зовут Жалуста, — ответила воительница, — а я ее заместитель — Аумика. Ты письмо прочитай, там должно быть о твоей сестре все написано.

Не говоря больше ни слова, Гребж подошел к письменному столу, включил на нем лампу и, развернув письмо, погрузился в чтение.

Вторженки, тем временем, немного пошептавшись, стали чувствовать себя как дома. Разулись, сняли куртки. Парочка девиц отправилась в кухонный угол, явно наводя ревизию съедобного. Другая пара, подтащив сумки к дивану, принялась выгружать какие-то свертки. Сама Аумика принялась инспектировать запоры на двери. А последняя, видимо, самая наглая, заглянула в одежный шкаф.