Kantele

Kantele

Metsä

Громкий свист ветра прервал раздумья девушки, Анникки, стирающей белье в реке. Стертые пальцы стали ярко-красными от холодной воды и почти не двигались, а снег опушил ее светлые волосы. Снежинки больно щипали голые руки, и она подносила их к лицу, пытаясь согреть их своим дыханием.

Все кругом сияло белизной, только небо было серым, а маленький кружок солнца с трудом пробивался через тучи, даря миру лишь свет. Худенькая девушка с трудом выжала цветастые одеяния своей хозяйки и сложила их в корзину. Широко шагая через сугробы, она побрела обратно. Ей приходилось опираться на тонкие березы, чтобы не упасть. И вот, в очередной раз, приобняв рукой дерево, она услышала вдалеке громкую песнь. «Кто же это поет?» — спросила девушка то ли у березы, то ли у ветра. Не было в их большой деревне таких искусных певцов, да даже тех, кто красиво мог сложить слова. Хозяйка не держала при себе никого, кроме слуг.

Не раздумывая, она пошла в сторону неведомого певца. Чем быстрее Анникки шагала через сугробы, тем громче и прекраснее становился голос. А выйдя на поляну, увидела она старца, что сидел на пне. Волосы и борода его были цветом снега и чуть ли не касались земли. На коленях лежало кантеле. Коснувшись струн на нем, запел старец громче, а чудный инструмент вторил ему прекрасным голосом. Девушка остановилась и замерла, не в силах оторваться. Это было самое прекрасное из того, что она когда-либо слышала. Да что там слышала… Она была уверена, что это был самый лучший из всех певцов мира.

Анникки внимательно вслушивалась в слова: песня казалась какой-то родной и давно забытой. Что-то начальное и от этого невероятно могущественное. Тот кто знает начало вещи, тот властен над ней. Мотив песни поменялся и стал медленней, а голос неизвестного певца стал тише. Это было похоже на плач. Плач по чему-то ушедшему, сгинувшему в веках. То, что больше не вернется.

Певец смолк и смерил девушку долгим взглядом. Та вздрогнула, уронив корзину с бельем в снег. Тогда он поднялся на ноги и, не выпуская кантеле из рук, сделал несколько шагов навстречу ей. Она еще никогда не была так очарована и напугана одновременно, ведь было понятно, что это колдун. Подхватив корзинку, девушка побежала со всех ног, только что не кричала, потому что голос ее охрип от холодного ветра.

<tab>Так, спотыкаясь и падая в снег, девушка добежала до деревни и тут же бросилась рассказывать хозяйке. Та была довольно добра ко всем своим слугам, но никогда не спускала дерзостей.

— Анникки? Что тебе надо? — спросила хозяйка, не отрываясь от теста, когда служанка вбежала на кухню.

— Госпожа! Там в лесу… В лесу колдун! — запыхавшись кричала девушка.

Хозяйка лишь смерила ее презрительным взглядом и отослала в овчарню. Нет, она не верила Анникки, ведь та была еще слишком юна, и ей не в первый раз что-то «чудилось». Этой девушке мало, кто верил из всех жителей деревни. Уж такую славу она себе заработала за свой короткий век.

***

Снега уже стаяли, однако ветер по-прежнему был холоден, но он нес с собой не заморозки, а весеннюю свежесть. В деревне кипела жизнь: люди занимались уборкой своих домов, и в ярко-голубое небо поднималась пыль, которую женщины вытряхивали из половиков. Отовсюду были слышны веселый голоса. Анникки усердно мела крыльцо, а ее младшая сестра, Теллерво, резвилась возле нее, ибо было ей от роду всего четыре года. Девочка мешала старшей работать: то сор случайно раскидает, то начнет забалтывать сестру.

— Теллерво! — не выдержала Анникки, когда девочка опрокинула ведро с водой, — Хочешь играть — играй в лесу! Там ты никому не помешаешь! — в сердцах крикнула девушка и замахнулась веником.

— Ну и пойду! — закапризничала сестра, скрестив руки на груди.

Малышка важно развернулась и пошла в сторону соседских мальчишек, которые сейчас дрались на деревянных мечах. Восьмилетний Йохан был самым умелым из них, поэтому стоял чуть в стороне и подсказывал остальным, перекрикивая стук дерева о дерево. Когда Теллерво медленно подошла, то он даже не обращал на нее внимания, пока она не взяла его меч, лежавший на скамейке.

— Эй, малявка, ты чего творишь? — возмутился мальчишка, взмахом руки остановив своих «учеников».

— Я с вами хочу, — сказала девочка, вернув деревяшку Йохану.

— Тебе нельзя. Ты маленькая, тебя просто поколотят. Иди в куклы поиграй с <i>девчонками</i>, — грубо сказал мальчишка, выделив последнее слово.

Теллерво чуть было не задыхалась от обиды. Топнув ногой, девочка побежала. Глаза защипало; она остановилась возле избы лесника, что стояла на окраине деревни. Шмыгнув носом и протерев глаза, девочка вспомнила слова старшей сестры: «Хочешь играть — играй в лесу».

— В лесу хотя бы не ругаются и не прогоняют. Вот уйду, будете меня искать, а я не выйду к вам! Бе! — Теллерво снова показала язык, но на сей раз всей деревне и пошла в чащу леса.

Яркая шаль девочки пестрила среди голых деревьев, на которых только начинали распускаться листья. Прошлогодние листья шуршали под ногами, а наверху, на макушках деревьев, пели птицы. Теллерво все так же обиженно брела, пиная камешки и думая о своей «мести» Анникки и Йохану.

В поисках чего-нибудь интересного девочка заглядывала в дупла деревьев, оглядывала смолу, застывшую на коре. Сестра говорила, что эта липкая штука потом станет красивым янтарем. Потом она вышла к знакомому ручью, где обычно стирают белье, но сейчас здесь еще никого не было, поэтому, посмотрев на речную гальку и положив с собой самую красивую, Теллерво отправилась дальше гулять по лесу. Она не боялась встретить диких животных, считая, что сумеет убежать, а уж делает она это очень быстро. Анникки всегда хвалила ее за скорость.