Канун дня всех миров

Глава десятая

Симпатический дефект или трансмутация сознания

А потом они работали. Они были прекрасными агентами. А что касается Гари, так он, возможно, даже обладал даром предвидения – так иногда думали окружавшие его сотрудники. С долей зависти конечно. Потому этот новоявленный отдел, в своем устаканившемся болоте недолюбливали. В особенности успевшие там уже состариться агенты. Но сам Гари в своей работе ничего сверхъестественного не видел. Он наблюдал только лишь механистические процессы окружающего мира.

И в тот памятный вечер, который увенчался, как это именуют в кругах сведущих, инцидентом, он должен был завершить вытащенную им из нагромождения и хаоса жизненных антропоморфных обломков, одну очень странную цепочку событий.

- Ты знаешь,- вдруг спросил Гари своего напарника, когда они еще сидели в своем офисе,- я один странный эффект в нашем мире наблюдаю. Если мир логичен, тогда он полон дефектов. Если же он априори нелогичен, тогда откуда в нем берутся причинно-следственные связи? И вообще, не аномалии ли мы сами создаем в попытке что-либо упорядочить?

Мэйсон, в тот момент уже успевший погрузиться в рутинную работу, тем более, что этому этикету и субординации прекрасно обучали в Куантико, копался в стопке бумаг, которая только и делала, что росла на столе. Никак не уменьшалась, и невнимание к ней со стороны Гари, вовсе не мешало этому процессу. И вот Чак, пока еще до конца не вникнув в суть метафор напарника, решил, хоть чем-нибудь занять свои мозги и попробовать разобраться с нагромождением сам.

- От нас требовался отчет, Гари,- вместо ответа спросил он, и потряс бумагой, датируемой недельной давностью. И вот это дело, о пропавшем подростке, здесь пометка: ответить немедленно.

Напарник мельком посмотрел на бумаги, перевел взгляд на Чака:

- Сунь под низ стопки.

- Чего? Но запрос пришел два дня назад?! Мы не можем так поступать.

- Мне еще не пришел ответ. Точнее сказать, я не уверен в том, что следует написать. А появись хоть что-то на бумаге, оно уже внесет свои коррективы в процессы мироздания.

Мэйсон поднял глаза к потолку, словно представляя для себя, откуда для его напарника должно прийти это некое послание.

- О чем ты говоришь, Гари?

- Сегодня кое-что произошло, друг. Не скажу, что я именно этого ожидал. Но только теперь понимаю, что случись как-то иначе, удивился бы.

- Я не очень тебя понимаю, Гари.

- Силлогизм веры. Бог творит чудеса. Я верю в Бога. Следовательно, моя вера творит чудеса. Понимаешь? Не мы ли создали логику, чтобы нам понятнее было бы здесь находиться, в этом хаосе мироздания?

- Я не понимаю, Гари,- снова повторил Чак,- ты хочешь мне опять напомнить об океане времени и пузырьках?

Гари посмотрел на него, немного улыбнулся, и вздохнул:

- Тогда скажу так. ФБР призвано охранять порядок. Мы работаем в ФБР. Следовательно, мы охраняем порядок. В этом самом океане хаоса этим самым силлогизмом мы проявляем для себя маленькое пятно ясности. Нам так легче жить. Ты брел в беспросветной мгле наощупь. Но вот ты пришел работать в ФБР. И теперь ты знаешь, для чего живешь, и каково твое место в мире. Ты поддерживаешь порядок. Ты уже не потерянная сущность, но ты винтик в системе. Но что делает этот хаотический океан в ответ на нашу работу?

- В каком смысле?

- Он подвинулся на наше требование, но создал противодействие? Или мы подобно часам Гюйгенса раскачиваем где-то во Вселенной маятники, синхронные нашему? Спрошу немного проще.

- Да, уж, спроси немного проще,- теряя терпение, проговорил Чак.

- Если мы поймали потенциального преступника-убийцу-террориста, нам как следует поступить, играть в трансмутации сознания или просто нейтрализовать?

Чак по-прежнему стоял посреди кабинета с листами в руках. И они еле заметно подрагивали в такт сердцебиения молодого агента. Он смотрел на напарника, и пока никак не мог взять в толк, кто перед ним – гений, проповедник или сумасшедший. Но Гари внимательно посмотрел на него, и продолжил.

- Но с другой стороны. Есть достаточно веские свидетельства тому, что и природа внешнего мира, напротив, также стремится к упорядочиванию. Вот ты сейчас являешь собой пример этого.

- О чем ты?

- Симпатический резонанс.

- Чего?

Гари поднялся со стула и подошел ближе к Чаку.

- Симпатический резонанс – это с одной стороны странное, но с другой, уже кое-что объясняющее явление. Оно было еще в семнадцатом веке обнаружено, уже упомянутым, Христианом Гюйгенсом. Он это проделал с маятниковыми часами, повесив их на стену и, запустив их маятники вразнобой. К его и моему удивлению, через некоторое время они пришли в синхронный ритм. Улавливаешь? Что их заставило так поступить?

- Резонанс? Симпатический?

- Вот именно! Но это никак не связано с какой-то там симпатией к чему-то или кому-то. Разве что, ты пригласишь девушку на кофе, и просидишь с ней пару часов нос к носу. Пока ваши сердца и, ну, и души не забьются в унисон. Точно так, как сейчас трясутся бумажки в твоих руках в ритм подрагивания твоих нервов. Понимаешь, к чему я веду?

- Не очень, Гари, если честно,- поморщился Мэйсон.

- Принцип симпатического резонанса работает во всем. Атомы Вселенной стремятся синхронизировать свое дрожание. Генераторы на электростанции приходят в одинаковый ритм. Это происходит потому, что так легче проводить энергию. Разнородность – она мешает общей работе. Вникаешь?

- Ты сейчас намекаешь, что я как-то не так работаю?

- Если и намекаю, то, чтоб ты понимал, что это временное явления. Часы Гюйгенса тоже не сразу словили общий ритм. Возможно, на них подействовало какое-то надуманное желание самого ученого. Потому я и не пишу ничего лишнего на бумагу, пока не получу достойный ответ.

Но ты уловил и обратную сторону этого процесса. Молодчина, Чаки! Если система стремится к синхронизации для улучшения проводимости энергии, тогда отчего это не делает любая большая коллаборация людей, в частности, такая структура, как ФБР? Такое чувство, что все стремится к состоянию болота. И уже в этом направлении работает принцип симпатического резонанса. Человек, родившийся, казалось бы, для того, чтобы лететь, под влиянием общей массы застывает, обменивается с ней своей энергией, и застывает еще больше. И уже свое усилие направляет, чтобы этот процесс поддерживать. Я это называю трансмутацией сознания. И благодаря ей, вышеописанное прекрасное явление Вселенной, мы превращаем в симпатический дефект.