Каприз

Каприз

Каприз

«28 декабря, вторник

Эту запись я хочу посвятить Жене. Сомневаюсь, что она поможет сохранить память о нём, но другого способа я не вижу. Через три дня Женя окончательно уйдёт из моей жизни. Я забуду, как он выглядел, что говорил и что он вообще был…»

Из коридора донеслись голоса, Аня положила шариковую ручку на стол и прислушалась. Родители спорили. Мамины слова тонули в громоподобном басе отца. Сердитые возгласы приближались. Аня закрыла блокнот и приготовилась: папа бушевал из-за неё.

— Ты рехнулась?! — крикнул он, распахнув дверь, — Хочешь бросить университет, значит?

Грудную клетку мгновенно сдавило, дышать стало тяжело, слёзы опасно подступили к глазам. Чтобы сдержать нахлынувшую панику, Аня закусила губу и досчитала до трёх.

— Хочу, — выдохнула Аня и, приободрённая собственным голосом, повернулась. Лицо отца искажал гнев: чёрные усы вздыбились, широкие брови почти сошлись на переносице, глаза сощурились. Не терпящий неповиновения взгляд прожигал насквозь.

— Дура! — бросил отец и попытался ослабить галстук, но пальцы не слушались и узел не поддавался. Обозлённый больше прежнего, отец швырнул очередной пригоршней обидных слов. — Вся в мать.

Устав бороться, он с силой дёрнул ворот рубашки. Верхняя пуговица отлетела и с бряцаньем ударилась об пол.

— Проклятье… пришёл пообедать, называется.

Досадливо махнув рукой, отец вышел из комнаты. Угрожающее «поговорим вечером» долетело уже из коридора.

Помедлив, мама опустилась на колени и, выискивая пуговицу, принялась шарить по полу дрожащими пальцами. Аня видела, что мамины глаза слепили застывшие на веках слёзы, но не могла заставить себя подняться — испуг пришпилил её к стулу.

Отыскав пуговицу, мама изобразила улыбку и бесшумно выскользнула в коридор.

— Снимай, я пришью, — прошелестел из-за стены её голос.

Вслушиваться дальше не имело смысла: до вечера буря миновала. Усилием воли Аня сдержала подоспевшее некстати рыдание — не ребёнок уже, плакать из-за каждой взбучки. Повернулась к столу и раскрыла блокнот. Настроение писать пропало, и Аня взялась пересматривать записи.

«22 октября, пятница». Дважды подчёркнутая чёрным дата привлекла внимание. Аня пробежала по тексту.

«Звонила Саша, звала кататься на велосипедах. Назавтра обещают сухую погоду. Последний раз в этом году, кстати. Сашу не видела с самого поступления. Так соскучилась!

Мама не против, по её словам, я мало гуляю. Папа сначала предложил отвезти меня в парк, но потом спросил, всё ли готово к понедельнику. Я ещё не бралась за лабораторную по химии и не доделала практикум по математике. Папа сказал, сначала нужно закончить. Он прав.

***

Весь вечер провозилась с химией. Ничего не вышло. Я не успею до завтра, даже если не буду спать всю ночь. Написала Саше, что не смогу. Кажется, она обиделась.

Перед сном заходила мама, сказала, что отказываться от прогулки не стоило, себя нужно любить. Кто бы говорил! Сама только и делает, что выполняет папины распоряжения. Не хочу, как она, быть домохозяйкой и ничего собой не представлять».

С того дня они с Сашей не общались. Аня вздохнула и продолжила переворачивать страницы. Наткнулась на нарисованный разноцветными ручками торт, снова остановилась. «31 октября, воскресенье. Мой день рождения!» Читать не стала, и так помнила.

В те выходные папа работал дома. Мешать было нельзя, поэтому гостей не приглашали. Мама устроила маленький праздник в семейном кругу. Когда все собрались за столом, мама подняла бокал и начала произносить тост, но зазвонил телефон, и папа, не дослушав, поставил бокал и вышел. Аню такой поступок оскорбил. Она даже решила объявить бойкот и не разговаривать с отцом до вечера. Потом подумала, что папу не изменишь — дела прежде всего — так какой смысл портить себе настроение.

Аня медленно провела пальцем по заштрихованным красным цветом огонькам. Задувая свечи на именинном торте, она загадала однажды поехать в Париж. И на следующий день встретила Женю.

— Женя, — беззвучно произнесла Аня, глядя на медленно летящие за окном хлопья снега.

Женя подошёл к их группе перед лекцией по физике. Первокурсники всего потока толпились у дверей большой аудитории. Аня бы не заметила новичка, не заяви он о своём появлении на весь коридор:

— Привет, ребят! Вы «ПИС-120»? Я ваш однокашник. Вернулся из академического отпуска.

Услышав название своей группы, Аня обернулась. Она увидела высокого болезненно-худого парня в затасканном свитере и растянутых на коленях брюках. Всклокоченные волосы и сильно оттопыренное ухо довершали и без того неприглядный вид. Второгодник подошёл к стоявшим у стены парням и протянул руку для знакомства. Многие демонстративно отвернулись. Кто-то назвал его «фриком». Аня не к месту вспомнила, что freak в переводе с английского также означает «каприз».

От неприятной сцены Аню отвлёк щелчок замка. Двери аудитории отворили, и поток первокурсников хлынул в лекционный зал. Огромная, напоминающая амфитеатр, аудитория живо наполнилась студентами. Аня заняла место в первом ряду. Гвалт стоял жуткий. Но как только пожилой профессор встал у кафедры, Аня отключилась от происходящего вокруг и полностью сосредоточилась на лекции.

Первая половина прошла как обычно. Сбивчивая речь преподавателя тонула в несмолкающем гуле дальних рядов. Ана торопливо записывала всё, что могла различить. Но когда профессор объявил перерыв, начались проблемы. Девчонка, что сидела рядом с Аней, куда-то вышла, и фрик-второгодник незамедлительно этим воспользовался. Он подсел к Ане и поставил пластиковый стакан с кофе прямо на её конспект. Нахальная улыбка парня говорила, что он не прочь познакомиться.

— Ты что делаешь? Убери! — Аня высвободила тетрадь.

— Эй, это тебе, — фрик подтолкнул стакан к Ане. Стакан пошатнулся и упал. Горячая жидкость мигом залила стол, ручки, тетради, а следом Анино бедро.