Карина

Цветные осенние листья разлетались по сторонам от дороги. Рябиновые гроздья, нависающие над подъездом панельной пятиэтажки, дрожали вместе с оконными рамами этого и двух ближайших. Лужа вдоль дома волной цунами выплеснулась на тротуар под визг тормозов и грохот канонады, раздающийся из открытого окна остановившейся машины.

Музыка стихла. Резко оборвалась на полуслове, будто прыгнула со скалы, о чем пелось до этого. Из пафосно-алой спортивной ауди показалась женская ножка. Следом вторая. Через пару мгновений виновница переполоха в спальном районе провинциального городка выбралась из машины и решительно направилась к подъезду.

— Не шали, детка, я скоро, — бросила она машине и скрылась в недрах каменной коробки, в интерьер которой не вписывалась ни по каким параметрам.

Идеальная фигура ее была упакована в дорогой брючный костюм, сшитый на заказ в одном из домашних ателье на юге Италии. Туфли на высоком остром каблуке, каждая из которых стоила, как зарплата всех дееспособных жителей пятнадцати квартир, украшали длинные ноги. Грива идеально уложенных огненно-медных волос, на которых искрами играло проникающее сквозь окна на лестничных клетках редкое вечернее солнце, карие глаза и алая помада, остро контрастирующая с бледной кожей, довершали образ незнакомки.

Дама — обращение «женщина» ей категорически не шло — вспорхнула на пятый этаж и остановилась перед одной из дверей. Длинные тонкие пальцы коснулись ручки и без усилий дернули на себя. Жалобно хрустнувшую в петлях дверь наша героиня осторожно отставила в сторону, прислонив к стене, и вошла внутрь.

В пустой квартире витало множество запахов. Они рассказывали гостье историю обитателей квартиры лучше любых описаний. Острое обоняние уловило и запах лекарств, характерных концу сентября, когда в домах уже холодно, а отопления еще нет, и запах не так давно приготовленного обеда. Сегодня местных обитателей ждал борщ и котлеты с картофельным пюре. Зажарка для борща чуть пригорела. Вчера вечером — она отчётливо слышала запах — были блины со сметаной и сгущенкой. А еще здесь витал аромат, который неизменно выбивал почву из-под ног. Но она не успела на нем сосредоточиться.

Острой пикой в нос ударил запах свежей типографской краски. Рыжая оскалилась, обнажая выступившие клыки, молнией скользнула в дальнюю комнату, склонилась над большой коробкой и острым ногтем вспорола крышку.

Внутри были книги. С обложки на нее смотрели знакомые до боли лица, пусть и под призмой фантазии нанятого художника.

— Какая безвкусица. — Она брезгливо поморщилась, швыряя одну из книг в стену. Следом ещё одну. Ещё. Легче не становилось. Последнюю она взяла с собой и устроилась с ней на кухне, дожидаясь хозяйку дома.

К моменту, когда на площадке послышались шаги, голоса, а после и вскрик — очевидно, при виде двери вне дверного проема, — гостья спокойно курила в открытое окно, потягивала кофе и листала последние страницы свежеиспеченного романа с припиской в уголке: «Бестселлер года».

— Спрячься в комнате и не выходи, хорошо? — Отчетливо услышала она шепот и звук закрывшейся двери комнаты.

— Здравствуй, — напряженный голос из коридора заставил отвлечься от чтения и повернуть голову.

— Не могу сказать того же, — она смотрела на хозяйку квартиры и поверить не могла, что ее жизнь, ее судьба в руках этой уставшей от жизни замухрышки.

Несколько минут они разглядывали друг друга, оценивали. Такая встреча. Не хватало лишь фанфар и салюта. Не каждый день автор сталкивается лицом к лицу со своим героем вне строк произведения.

— Кофе у тебя вкусный. А вот турка — дерьмо. Что, на хорошую кофемашину еще не настрочила? — Угрожающие нотки в голосе рыжей заставили хозяйку квартиры бросить встревоженный взгляд себе за плечо, прикрыть дверь комнаты, и шагнуть на кухню, наливая и себе горячий ароматный напиток. Коньяк для такой встречи подошел бы больше, но ее гостья точно откажется.

— Извини, крови в запасе нет.

— У меня с собой, — бутылёк темного стекла с гемоглобиновым содержимым опустился на стол.

— Предусмотрительно, — хмыкнула женщина, садясь напротив.

— Чему ты удивляешься? Сама меня такой сделала.

— Удивляюсь твоему здесь присутствию, Карина.

Карина. Так звали даму, бесцеремонно ворвавшуюся в чужой дом. В ее оправдание можно сказать лишь, что у неё были веские на то причины.

Она провела острым коготком по столешнице, оставляя на ней тонкую кудрявую стружку. Улыбка скользнула по губам, больше напоминая оскал зверя. Усталый взгляд был ей ответом. Усталый, но полный материнской любви и нежности к своему созданию. Восхищения ей.

— Ты же знаешь, что не сможешь причинить мне вред. — Нужен был спусковой крючок, чтобы выпустить закипающую внутри бурю. Она намеренно нажала его.

— Зато ты мне можешь! — зашипела клыкастая гостья. Глаза ее полыхали. Ладонь ударила по столу, оставляя после себя вмятину. – За что? Просто скажи, за что ты так со мной? — отчаяние прорвалось криком. Она тряхнула головой. – Хотела найти тебя, увидеть твои глаза бесстыжие.

— Карина…

— Что, Карина? Славы захотела? Для этого всё? Ты мне кол в сердце вогнала! Не фигурально!

— Ну не осиновый же! — она тоже завелась. —Ты выжила, остальных спасла!

— Как благородно, вы посмотрите! Горло мне тоже из благих побуждений перерезали? Развлеклась?

— А ты? Напоила всех афродизиаками и устроила ночь разврата супротив сюжету из благих побуждений? Горло, подумаешь! Вы, благодаря твоей жертве, мир спасли!

— Мир?! — она угрожающе приподнялась над столом нависая сверху. – Ты заставила влюбленного в меня мужчину убить меня!

— Но вышло же удачно! Ты переродилась, у вас появился шанс…

— Я до этого шанса тридцать лет росла, извращенка! Ты сделала меня ребенком, Андрес не дождался!

— Ну да, гнилой мужичок вышел.