Карма

Часть 1

Сириус впервые встречает Джеймса в Хогвартс-экспрессе, хотя, разумеется, знает о его существовании уже давно. Дражайшая матушка еще лет пять назад заставила выучить фамильное древо благороднейшего и древнейшего семейства Блэков наизусть – Сириусу месяц гобелен в кошмарах снился. Так что Сириус знает, что Джеймс Поттер является его ровесником и при этом – о ужас! – его двоюродным дядей. «Дядюшка» Джеймс забавно обфыркивает родство, и Сириус, выбравшийся наконец из пропахшего нафталином дома, внезапно и резко ощущает, что свободен.

Свобода пьянит хлеще огневиски, который Сириус стащил из отцовского кабинета в девять лет и распил пополам с Регом (он не знал, что у него болело после той выходки сильнее: голова или попа, – но ни за что не отказался бы повторить). И Сириус отчетливо понимает, что судьба дает ему отличный шанс свинтить от родственничков и наслаждаться эйфорией постоянно.

На выяснение родословных они с Джеймсом тратят не больше минуты. Да, Дорея Блэк моя мама и родная тетка Вальбурги Блэк. Да, она разорвала все связи с семьей, потому что отец категорически против темной магии и семейной политики Блэков. Да, жаль, что ты из Блэков, ты показался мне таким приличным молодым человеком.

– Погоди, я еще сломаю традицию, – многообещающе ухмыляется Сириус и с необъяснимым восторгом ловит ответную ухмылку.

В Хогвартс они приезжают лучшими друзьями. Сириус не сомневается, на какой факультет попадет Джеймс, и поэтому, садясь на треногий табурет, твердит как мантру: «Гриффиндор-Гриффиндор-Гриффиндор!».

Шляпа против, и Сириус просит, умоляет, торгуется, угрожает – и все за пару минут, что сидит на всеобщем обозрении. Говорливая рвань сдается, обреченно выкрикивая:

– Гриффиндор!

И Сириус с видом победителя показывает оттопыренные большие пальцы Джеймсу и – тут же! – средний палец всему факультету Слизерин и своим немногим родственничкам на нем.

Джеймс сидит под Шляпой ровно три секунды – Сириус считает эти мгновения – и присоединяется к гриффиндорцам. Сириус пьян от счастья, ему нравится красный цвет, нравится спальня едва не на самой верхушке Хогвартса, но больше всего ему нравится Джеймс – его первый (Мерлин помоги, это случилось!) настоящий друг.

Утром Сириус получает вопиллер от матушки, но ему плевать. Джеймс сочувственно хлопает его по плечу (не повезло тебе с предками, дружище), но Сириус только смеется. Он свободен, и эту свободу у него никто теперь не сможет отнять.

***

Дорея и Чарльз Поттеры настороженно относятся к новому (самому-самому лучшему, мам!) другу сына, и Сириус не может их винить. На их месте он бы тоже держал своего ребенка подальше от психов и маньяков.

Но Джеймс уперт как гиппогриф, а Сириус кроток, словно клубкопух, и старшие Поттеры сдаются. Сириус наотрез отказывается возвращаться на Рождество в родительский дом и проводит просто потрясающие (Мерлин помоги, мне это снится, не может все быть так хорошо!) каникулы рядом с Джеймсом.

Ему хочется, чтобы учеба в Хогвартсе никогда не кончалась. А еще Сириусу кажется – нет, он уверен! – он единственный студент во всей школе, кто ненавидит лето.

***

Вообще их в комнате четверо. Сириус спит рядом с Джеймсом – их кровати стоят совсем рядом, касаясь друг друга изголовьями. Но им этого мало, и неоднократно они ночуют друг у друга в постелях, засидевшись над очередной интересной книжкой (с помощью магии можно творить невероятные вещи: красить волосы надменной и противной кузины Нарциссы, заколдовывать учебники Сопливуса, задирать юбки девчонкам – у Эванс ужасно тяжелая рука оказалась, кстати), поэтому они вырубаются в обнимку с библиотечными талмудами – и друг с другом.

Маленький и пухленький Питер Петтигрю смотрит на них с восхищением и завистью. Сириусу приятен этот взгляд, а вот сам Питер – безразличен. Он слишком пресный, слишком обычный. Джеймс вот яркий, у него волосы торчком, очки необычные, голос громкий и смех заразительный. Сириус ни за что не спутает друга с кем-то еще. А Питер серый, как мышь, и совсем-совсем неинтересный.

Ремус Люпин бледный и тощий, и говорит тихо, и кажется, что его сейчас унесет ветром – такой он весь прозрачный. Но голова у него работает так, что Сириус присвистывает. Нет, с Джеймсом все равно не сравнится, Джеймс круче всех, но Ремус хотя бы интересен.

Ремус часто болеет, а Питер постоянно что-то теряет, но жизнь в комнате на четверых потрясающая и не идет ни в какое сравнение с тусклым существованием в особняке на Гриммо. Особенно когда Джеймс щекотно сопит в ухо.

***

Регулус ноет и ревнует, и испытывает терпение Сириуса на прочность. Они погодки, и Рег всегда тянулся за старшим братом, ярким и горячим, как звезда, в честь которой он был назван. Маленькими они ходили друг к другу в спальни и ночевали в одной кровати, грея ноги и руки и рассказывая жуткие сказки (не жутких в семейной библиотеке не водилось).

Но теперь у Сириуса есть Джеймс, а Регулус – плаксивый младший братец – раздражает. Джеймс никогда не плачет, даже если все в жизни летит к дракклам. Сириус хорошо помнит, как Джеймс улыбался, когда его окатило кипятком после взрыва на уроке зельеварения. Недолго, правда, потом упал в обморок от боли, но улыбка вернулась вместе с сознанием в Больничном крыле. Сириуса тогда колотило от бешенства (о, Сопливус дорого заплатил за эту выходку!), а Джеймс шутил как последний придурок. И Сириус твердо решил, что тоже будет улыбаться, когда от боли хочется выть.