Кэтрин

1.

Англия, 1818 год.

Солнечные блики, отражаясь от волн в озере, падали на лицо юной девушки, заставляя его словно искриться. Густая ярко-рыжая копна волос была перехвачена синей лентой в толстую косу. Сложно было представить сколько усилий было приложено, чтобы укротить эти непослушные пряди.

Девушка сидела на пирсе, болтая ногами и наблюдая за бумажными корабликами, которые раскачивались в такт волнам. Мягкая беззаботная улыбка играла в уголках нежно-розовых губ. К сожалению Кэтрин, ей не удалось сполна насладиться этим безоблачным теплым деньком.

- Кэтрин Элизабет Грэйнджер!

Похоже, что и её мачеха, миссис Грэйнджер, также не сыскала в этом деле успеха, если судить по её истеричному крику. От такого оглушающего вопля, Кэтрин вздрогнула и слегка вжала голову в плечи от предчувствия надвигающейся бури. Ей показалось, что даже птицы с соседних деревьев разлетелись от испуга.

- Кэтрин Элизабет Грэйнджер! – повторила мачеха, приближаясь к пирсу, где сидела девушка.

- Что-то случилось? – Кэтрин старалась выглядеть как можно более невинной и непонимающей от чего миссис Грэйнджер так бушует.

- Не валяйте дурака, мисс! – мачеха подошла к ней вплотную и уперла руки во внушающего вида бока своей фигуры, - Строить глазки будешь своему папеньке. Где письмо от моей дочери?

Внимание миссис Грэйнджер привлекло какое-то движение за спиной падчерицы. Бумажные кораблики, за которыми до этого момента наблюдала Кэтрин, плыли себе как ни в чем ни бывало. При виде расплывающихся чернил, в глазах мачехи начали появляться некоторые проблески понимания. Зрачки сузились, ноздри раздуло, а рука словно клешня потянулась к плечу Кэтрин.

- Объясни мне вот это, - пальцем другой руки она ткнула в сторону корабликов, которые продолжали плыть по воде, делая вид, что не понимают, что происходит.

- Что объяснить? – Кэтрин старалась прикинуться дурочкой, оттягивая момент расплаты.

- Тебе прекрасно известно, что! – мачеха вновь начала закипать, переходя на крик, - Кто разрешил тебе брать корреспонденцию с моего стола?

- К вашему сведению это стол моего отца. Как и всё в этом…

Конец фразы оборвался, поскольку миссис Грэйнджер со всей силы тряхнула девушку за плечо.

- Кто разрешил? – продолжала истошно вопить мачеха.

От её крика, Кэтрин было трудно сосредоточиться на ответе, в ушах всё звенело.

- Бумага лежала на полу, и я решила, что это мусор, - на ходу придумывала Кэтрин.

- Ну всё! Мое терпение лопнуло!

«Есть ли оно у вас вообще?» ехидно подумала девушка, но от греха подальше решила не произносить своё замечание вслух.

- Мы идём к твоему отцу, - вслед за этими словами, мачеха вцепилась в руку Кэтрин и потащила ее в сторону дома.

Родная мама девушки, миссис Элизабет Грэйнджер, умерла, когда Кэтрин было всего пять лет. В её воспоминаниях о маме остались лишь тихий голос, грустная улыбка и кресло. Первая миссис Грэйнджер всё своё время проводила сидя у окна, у камина или на крыльце дома, лишь изредка вставая для непродолжительной прогулки, на которой настаивал местный врач. Он также настаивал и на смене климата. Однако в их семье не располагали достаточными средствами для поездки на теплый курорт, не говоря уже о переезде в другой край. Постепенно угасающее здоровье покинуло её мать.

Отец Кэтрин, мистер Эдвард Грэйнджер, женился второй раз, когда его дочери исполнилось десять лет. Кэтрин не могла утверждать, что прошедшие пять лет со дня смерти мамы, были лучшими в их жизни, но определенно эти годы были полны безмятежности и спокойствия. Которое закончилось, когда на пороге их дома появились Аделаида и её дочь Оливия.

Будущую супругу Эдвард повстречал в одной из поездок, целью которых было улучшить его финансовое положение. Прогуливаясь по небольшому городку, он повстречал женщину с приятными чертами лица и крепкого телосложения. Модная коляска, дорогое платье и, самое важное, отсутствие обручального кольца, толкнули мистера Грэйнджера на шаг, о котором он впоследствии не раз жалел.

Аделаида оказалась младшей сестрой леди Энн Аддингтон, жены барона Аддингтона. Надо сказать, что в светском обществе эта супружеская чета имела репутацию людей достойных и довольно обеспеченных. Леди Энн была известной особой в благотворительных кругах, принимая активное участие в жизни Лондона.

Очевидно Эдвард Грэйнджер полагал, что женившись на сестре леди Энн, он сумеет поправить свое положение с помощью приданного жены. Ведь на встречах с ним, Аделаида всегда была одета в лучшие дорогие наряды, и в общем и целом создавала впечатление довольно обеспеченной дамы. Все его чаяния рухнули, когда после свадьбы, старшая сестра Аделаиды лишила ту своей материальной поддержки. Леди Аддингтон по справедливости считала, что жена — это забота мужа. Таким образом, с появлением двух лишних ртов в доме, положение мистера Грэйнджера только ухудшилось. Однако Эдвард старательно искал в этом плюсы, ведь Кэтрин входила в тот возраст, когда ей было необходимо женское наставление. Но Кэтрин на дух не выносила мачеху и сводную сестру, стараясь проводить в их обществе как можно меньше времени. Постепенно Эдвард стал всё чаще закрываться в своём кабинете, а компанию ему неизменно составляла бутылка мадеры.

И сейчас, войдя в дом, миссис Грэйнджер направилась в сторону кабинета отца, чуть ли не волоча Кэтрин за собой. Ворвавшись внутрь, они застали его за чтением каких-то бумаг.

- Эдвард! – рявкнула мачеха, прошагав прямиком к его столу, таща Кэтрин за руку.

Мистер Грэйнджер, удостоив их взглядом буквально секунду, устало заметил:

- Я просил стучаться.

Но Аделаида пропустила его слова мимо ушей.

- Твоя дочь испортила письмо Оливии!

- Что на этот раз?

- Она стащила его с моего стола, наделала бумажных корабликов и пустила их по озеру!

- Возможно не следовало оставлять такие важные вещи там, где их мог найти ребенок.

Всё это время мистер Грэйнджер не отрывался от просмотра своих бумаг, демонстрируя отсутствие интереса к данной проблеме. За последний год такие ситуации у них возникали всё чаще и чаще, становясь чем-то обыденным. Кэтрин то и дело умудрялась досадить мачехе или сестре, за что её отправляли за наказанием к отцу. По первой Эдвард принимал сторону жены, и Кэтрин запирали на целый день в комнате. Но за годы совместной жизни характер Аделаиды изрядно попортил нервы мистеру Грэйнджеру, и тот начал спускать своей дочери различные шалости. Как следствие, миссис Грэйнджер вопила ещё истошнее, однако сознание того, что он поступил не так, как требовала жена, грело ему сердце.