Киборг поневоле

Кот, протез и другие неприятности.

ФСцена 1: Пробуждение Алексея

Алексей разлепил глаза, и мир вокруг взорвался болью. Солнечный свет, просачивающийся сквозь драные шторы, казался кислотой, разъедающей сетчатку. Во рту словно кто-то устроил кошачий туалет, а голова гудела, как промышленный трансформатор.

Комната плыла перед глазами, медленно обретая очертания. Обшарпанные стены с облезлыми обоями, которые даже в лучшие времена выглядели как блевотина геометриста. Письменный стол, заваленный бутылками и объедками – натюрморт "Жизнь на дне". Шкаф с перекошенной дверцей, из которой, как язык повешенного, свисал рукав куртки.

На подоконнике восседал рыжий кот, потрепанный жизнью не меньше самого Алексея. Он смотрел на бывшего спортсмена так, словно тот был куском протухшего мяса.

"Господи, только не опять," – простонал Алексей, узнавая пушистого визитера.

Кот открыл пасть, и оттуда вырвался голос, больше подходящий прокуренному старому алкашу:

"Ну что, олимпийская надежда, как тебе атмосфера родного гадюшника? Небось, не так шикарно, как та конура, которую ты снимал на спортивные подачки?"

Алексей застонал, пытаясь спрятаться от реальности в продавленной подушке. Каждый сантиметр этой комнаты кричал о его падении. От блестящих перспектив и съемной квартиры в центре до... этого. Клетки, из которой он так отчаянно пытался вырваться всю юность.

"Хорош ныть, спортсмен-подпивасмен!" – прохрипел кот. – "Может, свой зад оторвешь от кровати? Или так и будешь вонять, как сортир на вокзале?"

Алексей попытался игнорировать эти слова, списывая их на белую горячку. Но глубоко внутри шевельнулся липкий страх – а что, если это не просто пьяный бред? Что, если он действительно окончательно слетел с катушек?

Алексей, держась за стену, выполз в коридор. Тусклый свет резал глаза, а запах подгоревшей яичницы вызывал новый приступ тошноты. На полпути к ванной он столкнулся с Верой, застегивающей рюкзак. Её школьная форма выглядела безупречно, словно броня против всех невзгод.

"О, ты еще жив," – произнесла Вера без тени эмоций, окидывая брата холодным взглядом.

Алексей поморщился. "Доброе утро, Вера."

"Для кого как," – ответила она, поправляя воротник. "Интересно, что бы сказали твои фанаты, увидев своего кумира в таком... состоянии."

Её голос был спокоен, но каждое слово било точно в цель. Алексей попытался собраться с мыслями.

"Слушай, я знаю, сейчас всё непросто. Но мы должны держаться вместе..."

Вера прервала его легким движением руки. "Держаться вместе? Как мило. Может, расскажешь это маме? Или папе, когда он в следующий раз соизволит выйти из гаража?"

Её лицо оставалось бесстрастным, но глаза смотрели с леденящим презрением.

"Мы уже не дети, Вера," – попытался Алексей. "Мы можем..."

"Конечно, не дети," – согласилась она с фальшивой улыбкой. "Дети не напиваются до беспамятства и не разрушают свою карьеру. О, прости, это же про тебя."

Вера аккуратно обошла брата, словно боясь запачкаться. У двери она обернулась, и на мгновение Алексей увидел трещину в её ледяной маске – проблеск боли и разочарования.

"Знаешь, что самое жалкое?" – тихо сказала она. "То, что ты даже не пытаешься что-то изменить. Просто плывешь по течению... прямо на дно."

Дверь закрылась почти беззвучно, но Алексею показалось, что он услышал финальный аккорд похоронного марша.

"Вот это да, чемпион," – прохрипел кот, материализуясь на тумбочке. "А я-то думал, что только я умею царапать по больному. Твоя сестренка просто виртуоз."

Алексей молча поплелся в ванную, чувствуя, как холод Вериных слов проникает глубже, чем любая ярость или крик.

После душа Алексей, все еще мокрый и обернутый полотенцем, рухнул на кровать. Кот сидел на подоконнике, насмешливо наблюдая за ним.

"Ну что, освежился, герой? Или просто смыл вчерашнее позорище?" – хмыкнул кот.

Алексей вздохнул, сдаваясь. "Слушай, ты, галлюцинация... чего ты от меня хочешь?"

"О, он заговорил! Чудеса случаются," – саркастически протянул кот. "Может, хочу, чтобы ты перестал себя жалеть и начал что-то делать со своей никчемной жизнью?"

В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Вера. Её взгляд скользнул по Алексею, затем по коту на окне.

"С кем ты разговариваешь?" – спросила она безэмоционально.

Алексей замер, не зная, что ответить. Кот же, к его удивлению, мяукнул – обычным кошачьим мяуканьем.

"Я... ни с кем," – пробормотал Алексей. "Просто думал вслух."

Вера приподняла бровь, но ничего не сказала. Алексей, чувствуя необходимость что-то объяснить, начал:

"Слушай, Вера... я знаю, ты думаешь, что я во всем виноват, но это не так. Авария, уход мамы – я не мог это контролировать. Я тоже страдаю..."

"Ты закончил?" – холодно перебила его Вера. "У меня автобус через пять минут."

Не дожидаясь ответа, она развернулась и быстро вышла из квартиры. Хлопок входной двери эхом разнесся по пустым комнатам.

Алексей остался сидеть на кровати, ошеломленный. Кот снова заговорил, на этот раз его голос звучал почти сочувственно:

"Ну что, убедился? Она тебя не слышит. Никто не слышит. Кроме меня, конечно. Так может, хватит оправдываться и начнешь уже что-то менять?"

Алексей уставился на кота, не зная, смеяться ему или плакать. Похоже, разговоры с воображаемым животным стали его новой реальностью.

Сцена 2: Встреча с "друзьями по несчастью"

Алексей с трудом спускался по обшарпанной лестнице подъезда, каждый шаг отдавался болью в культе и гулом в голове. Пластиковый протез, дешевый и неудобный, скрипел при каждом движении, словно насмехаясь над его попытками казаться нормальным. Костыли, верные спутники его новой жизни, глухо стучали по бетонным ступеням.

Солнце ударило по глазам, когда он вышел на улицу. Алексей поморщился, проклиная похмелье и яркий день. До "Пьяной совы" – местной забегаловки, ставшей его вторым домом – было всего два квартала, но сейчас этот путь казался марафонской дистанцией.