Кирпичи 2.0. Авторская редакция

Глава 1. Инициация

— Ты в магазин? Купи мне шоколадку, Резвей, — попросила Лида. — Пожалуйста!

Лидка Фрайбергер, вопреки стереотипу о некрасивых немках, обладала сногсшибательной внешностью. Конечно, она это знала и — хуже всего — вовсю этим пользовалась.

Народ в офисе встрепенулся. Всем стало интересно, как я отреагирую. Черт!

А дело было так. Шеф дал нам проект. Свою часть я выполнил, а деловая стрекоза Лидочка, занятая куда более важными делами, не успела. И ладно бы покаялась — шеф побурчал бы, но продлил срок. Нет!

Утром на планерке, не моргнув глазом, заявила: «Михаил Степанович, выполнение проекта задержано по вине Резвея, не собравшего в срок данные по заказчику». Резвей — это моя фамилия.

Степаныч, старый хрыч, внимательно изучив длиннющие Лидкины ноги, вынес вердикт:

— Проект закончить до завтра, Резвея лишить квартального бонуса.

В общем, послать Лидку в далекие края или принести шоколад, темный с орехами, как всегда, — вопрос не стоял. Первое сделать не позволяли врожденная робость и воспитание. Оставалось второе. Но вопрос в том, как бы ответить, не растеряв остатки гордости. Если бы мы с Лидкой были одни, я, не задумываясь, согласился бы, но коллектив, до того сосредоточенно кликавший мышками, замолк в ожидании.

Подумав, я нашел, казалось бы, компромиссное решение:

— Хорошо, возьму. Слушай, а ты не поможешь мне вечером с проектом? Хочу задержаться, но добить его наконец сегодня.

— Вот еще, разбежался, — Лида скривила губы, — у меня уже весь вечер расписан. Ничего, сам закончишь, из-за тебя же сроки горят.

Такого ответа я не ожидал. Где-то в углу программистов прозвучал смешок. Это Саня Бородаенко не сдержал презрения. Он вообще всех презирал, а меня — особенно.

— Резвей, и мне сигарет купи! — крикнул стажер Панченко.

— А мне щенка, кроссовки и барабан! Ладно, Резвей? С получки отдам! — проявил остроумие Бородаенко.

Тут уж и сидящий на диете Гараян не сдержался и заказал упаковку овсяного печенья.

— От него не толстеют, Сережа, — пояснил он. — А деньги я тебе с получки верну, хорошо?

***

Чавкающая грязь при каждом шаге взлетала вверх и опускалась на штаны. Моросящий дождь заставлял жмуриться, а это при моем плохом зрении преимуществ в ориентации на местности не давало.

Коммунальные службы перекопали участок дороги возле офиса, сменили трубы, но заасфальтировать забыли. Местность напоминала колхозное поле после уборки урожая.

Мимо с гудением пронесся грузовик, водитель которого весело погрозил мне кулаком. Меня облепили комья грязи, а сопутствующие водопады залили очки. В голову упорно лезли мысли о ковровых бомбардировках. Настроение ухудшалось с каждой секундой, срочно хотелось кого-нибудь убить.

Цель, ради которой я вышел из офиса, явно не стоила всех этих мучений. Разболелось горло, и мне хотелось смягчить его какими-нибудь леденцами. До продуктового магазина недалеко, но черт меня дернул выйти в такую погоду!

В магазине душно. Остановившись у витрины с колбасами, я снял и очистил очки, вытер лицо. Жизнь налаживалась. За кассой стояла женщина лет сорока, очки в роговой оправе грозно сверкали, а копна обесцвеченных волос превращала ее в пришельца из 80-х двадцатого века. На меня — ноль внимания.

Пока я приводил себя в порядок, в магазин зашел еще один покупатель. Тяжелые облепленные грязью ботинки, щетина и короткая стрижка — мужчина среднего возраста, рабочий класс. Зал магазина заполнил запах перегара и пота.

— Бутылку водки «Журавли» и два пива! — приятный голос работяги не сочетался с его внешностью.

— Какое именно пиво?

— Мне «Балтику», а вот этому... — мужчина обернулся ко мне. — Какое пиво предпочитаешь, чудик? Угощаю! И зовут-то тебя как?

«Эх! — пронеслась шальная мысль. — Неудобно отказываться!»

— Мне, пожалуйста, «тройку». А зовут меня Резвей.

— Вы слышали? Две «тройки»! — бросил он продавщице и снова повернулся ко мне. — Очень приятно, Резвей! Меня Лехой зовут! Верняк — моя фамилия!

— Я, конечно, извиняюсь, Леха…

Мужик поморщился.

— Погоди, так ты, получается, сам себя извиняешь? — поинтересовался он.

— В смысле? — не понял я.

— Смотри. Я умываюсь — значит, я умываю сам себя, да? Получается, ты извиняешь сам себя?

— Э-э-э, — я реально тормозил, а от этого всегда начинал запинаться, — ну, так же говорится... Извините.

— Вот, это уже по-русски. А повода нет: просто увидел хорошего человека и захотелось его угостить.

Он расплатился и кивком предложил мне следовать за ним. «Хороший человек» в моем лице совсем забыл и про леденцы, и про Лидкину шоколадку, и даже про овсяное печенье для худеющего Гараяна. И, ни капли не сомневаясь, направился вслед за Лехой. Мой новый знакомый вышагивал так, что никто не посмел бы усомниться в его уверенности в себе. Горделивая осанка даже вызывала невольную зависть. Между тем дождь все еще лил.

— А куда пойдем-то?

— Да сядем сейчас на лавочке в скверике, тут недалеко.

— А дождь?

— Ты что, промокнуть боишься?

Вопрос прозвучал насмешливо, и желание что-либо выяснять сразу пропало. Действительно, почему бы и не промокнуть? Мы шли молча, и всю дорогу я пытался объяснить самому себе: что я делаю и зачем куда-то иду с этим человеком? Разум подсказывал, что надо вернуться в магазин и купить все то, что заказали ребята из офиса, где меня минут через двадцать по закону подлости начнут искать. Но возвращаться туда я не хотел.