Климентий. Хроники магии

Глава 1. Цветущий лес

В одной из губерний Российской Империи, а именно в живописных глубинках Вятской губернии, скрывалось волшебное место, обрамленное зелеными деревьями и известное как Цветущий лес. В его изумрудной нежности притаилась крошечная деревушка, известная лишь немногим. Жили здесь дружно простые люди, вдали от шумного мира и его тревог. Однако не только люди населяли это тихое место. Среди них был и молодой эльф.

Беззаботно вытянув руки и ноги в стороны, Климент лежал на зеленой поляне, вдыхая ароматную свежесть, насыщенную запахом трав и смолы. Цветущий лес был его домом, и ни одно место в империи не могло бы предложить такой уют и душевное тепло. С упоением он наслаждался редкими лучами солнца, которые пробивались сквозь густую листву деревьев, освещая его золотистые волосы и нежную кожу. Клены и дубы шептали свои древние истории на ветру, а птицы, сидящие на ветвях, радостно щебетали, создавая неповторимую мелодию леса. Каждый вздох свежего воздуха, каждый шорох листьев и каждое прикосновение солнечных лучей к лицу приносили ощущение радости и спокойствия. Эльф любил часами лежать на мягкой траве, любил мечтать, любил жизнь в Цветущем лесу. А большего и не хотелось.

Вдалеке вдруг прозвучал мягкий зов матери, который вытянул Климента из мира сладких грез. Мирослава звала на обед. Обед, хоть и скромный, был приготовлен с любовью материнского сердца. Наслаждаясь простыми яствами, он знал, что счастье — не в изобилии пищи, а в спокойствии и умиротворении.

Мирослава Миронова была женщиной средних лет с теплыми глазами и доброй улыбкой. На ней вилось аккуратно сшитое платье из мягкой льняной ткани. Сидя за деревянным столом, она задумчиво перебирала свою светлую косу, время от времени бросая короткие взгляды на сына и с показной тяжестью вздыхая. Дом их был маленькой, но уютной избой, построенной из темного дерева и окруженной цветущими кустами и деревьями. Внутри все было просто, но с любовью обустроено: деревянные скамьи, стол и небольшие полки, заполненные необходимыми вещами. Так и жил Климент вдвоем со своей матерью. Зимой они разогревали печку, которая согревала дом, а летом наполнялся он теплотой через окна, в которые проникал солнечный свет.

Занимался эльф в лесу простыми делами, чтобы обеспечить семью. Дни его проходили в занятиях, которые требовали легкости и ловкости: он умело чинил сломанные крыши и заборы, собирал лечебные травы, затем продавал на местном рынке, знал все тайные тропинки и места, где росли редкие растения. Несмотря на свою лень, когда наступало время работы, его руки двигались с быстротой и точностью опытного ремесленника, мастерски владеющего своим делом. Стройная фигура и ловкие движения выдавали в нем прирожденного лесного жителя. Кроме того, отлично вел охоту, ловил рыбу и даже кабанов. Острый взгляд, бесшумная походка и крепкое терпение делали его мастером в лесных делах. Порой выполнял поручения более состоятельных жителей лесной деревеньки, зарабатывая свои три монеты в день. Носил всегда легкую тунику и штаны, которые не стесняли движений и позволяли ему чувствовать себя свободно в лесу. Эльфийские уши, длинные и заостренные, скрывал под густыми волосами, чтобы не привлекать лишнего внимания людей.

В Империи хоть и крепкой дружбы между эльфами и людьми не часто встретишь, зато жители деревушки считали Климента своим. А некоторые из них бывали даже навязчивы. Так однажды к нему с допросами и начал приставать сосед-кузнец, Григорий Разумовский. Надоедливый и болтливый, часто приходил к ним в дом, несмотря на явное нежелание эльфа его видеть. Приходил, когда хотел и уходил, когда жена хватала за руку, таща обратно домой. Медленно покуривая свою трубку, рассказывал он о своей жизни, словно ни жены, ни детей у него не было. Все вспоминал, как учился кузнечному делу у своего отца и как первыми его работами были простые подковы для местных лошадей. Со временем его мастерство росло, и стал он известен не только в своей деревне, но и в окрестных селах. С гордостью рассказывал, как однажды выковал великолепный меч для знатного господина, который был так доволен работой, что щедро его наградил.

Лежал эльф на полатях в уютной избе и внимательно рассматривал потолочные балки, наблюдая за игрой света и теней. Периодически он лениво чесал за ухом или пересчитывал трещины на деревянном полу, не проявляя особого интереса к бесконечной болтовне Григория. “Сорок пять, а все ересь говорит,” — думал он, едва сдерживая зевоту.

— А ты чего, Климентий, в академию не поступишь? Жизнь тебе этакая человеком сделала, а ты ведь эльф, а не человек, — настойчиво произнёс кузнец, ставя на стол глиняную кружку с квасом. — Можешь ведь службу проходить в академии, Империи служить, самому императору. А заработок там — ни в сказке сказать, ни пером описать, — мечтательно добавил кузнец.

Эльф сначала как-то нахмурился от этих мыслей, но затем вновь вернулся к своему привычному состоянию безразличия. Говорить ему не хотелось, особенно с Разумовским. Пусть болтает своё и уходит. В свою очередь, Григорий редко упускал случая напомнить Клименту, что, как эльфу, ему неразумно вести крестьянскую жизнь вдали от своих сородичей. Те ведь давно не живут в отдаленных местах, а обитают в роскошных дворцах в городах. И следовало бы ему искать более величественную и достойную жизнь, соответствующую его происхождению.

— Эх, был бы я чародеем... Да что я тут забыл вообще. Ни житья, ни питья нормального. Вся роскошь там, в Петрограде, и в его Академиях императорских.

На самом деле Академия магов и чародеев находилась не в Петрограде, а в Астрахани. Только Климент предпочел умолчать об этом. Какой смысл говорить что-либо крестьянину, совершенно ничего не мыслящему о делах, творящихся за пределами Цветущего леса. Наивному человеку только кажется, что там, где-то лучше. А это, разумеется, все глупые фантазии.