Клинок и флейта

Клинок и флейта

Пейзаж не менялся вторые сутки. Холодная земля с клочками пожухлой травы, опавшие листья, полунагие деревья.

По сельской дороге тащились усталые бескрылые ящерки, выглядящие не в пример лучше своих наездников: разномастных представителей Темной Империи. Возглавлял их высокий черноволосый вампир, закутанный в тяжелый серый плащ с меховой оторочкой.

Адепты-первокурсники ехали на практику.

Мост через капризную реку Дзир, а заодно границу защитного полога, проехали еще в обед, а полигон «Избушки», конечная точка путешествия, все не показывался.

Лита Таиме, чей ящерок плелся в хвосте, обозревала всю удручающую картину. Уставших и голодных, промокших и продрогших, несмотря на теплую одежду, однокурсников. Глупая практика! Зачем тащить восемнадцать адептов в такую даль, раз за разом упокаивать и поднимать специально обученных умертвий, если вон, в соседнем лесу, и нежити, и живых мертвецов в количествах! Практикуй – не хочу. И местному населению польза.

Над головой зашумело: третий раз за день начался дождь. Лита снова отругала себя, что не взяла плащ. Откинула за спину темно-зеленые волосы, повыше застегнула куртку. Хоть бы защиту от дождя ставить научили. А то, это вам пока рано, не сможете! Пф!

От дождя страдали все. Кроме, разве что, магистра Каэтана Рашаэсси, преподавателя «Основ некромантии». Восседает на своем ящерке будто на параде. Спина прямая, складки серого плаща на могучих плечах завораживают. Длинные волосы цвета воронова крыла, собранные в хвост, очень хочется потрогать. Лита вздохнула. По магистру Рашаэсси, темноглазому вампиру с орлиным профилем, сохла добрая половина первокурсников – женская. Поговаривали, он совершенно одинок. Даже подруги нет. Но, несмотря на все уловки адепток, магистр по-прежнему оставался один. Прекрасен и недосягаем. Лита через раз не могла связать и двух слов, если он был рядом. А если при этом он на нее еще и смотрел! А еще утверждают, что вампиры чужие эмоции видят…

Темнело, холодало. Лита вытянула из седельной сумки теплое одеяло, взятое для сна в лесу, завернулась. Стало теплее. Кто-то из девушек безуспешно заныл о привале. Впереди неуклюже запела флейта. Прервалась и сменилась фальшивым: «Ее волосы как у русалки прекрасны, а глаза голубые безмерно опасны…»

Лита поморщилась: начинается! Этот дроу опять за свое! Нескладное пение неслось над дорогой, злые адепты ворчали и шикали на «менестреля». Но тот продолжал мучить окружающих, пока не дошел до: «О, прекрасней нет тебя, Лита, ты любовь моя!», после чего дал петуха!

Ну, Имтран! Зараза! Он и раньше выкидывал подобные фокусы, но хоть имя не вставлял. Теперь все подумают, что они пара! В том числе и магистр.

Лита не удержалась, разожгла на кончиках пальцев рыжее пламя, запустила им в Имтрана. Огонек ударился о сырую куртку и потух. Да, фаером было бы эффективнее. Уметь бы!

Снова заиграла флейта, в лесу протяжно завыло.

– Заткни свою дудку! Иначе я сейчас тебя заткну! – зло пообещал кто-то.

Флейта умолкла.

– Что, достал? – Ящерок Баслути Вельде, девушки полу-орка, победительницы конкурса «Лучшие клычки академии», поравнялся с Литиным.

– Не то слово! Можно я его сожгу?

– Ой, смотрите! Огонечек! – радостно воскликнули впереди. – Мы приехали!

– Чего радуетесь? – не удержалась Баслути. – Это болотный огонек!

Радость оборвалась надтреснутым «Ох!», но впереди были правы. Адепты действительно приехали.

Когда миновали покосившуюся табличку, небо сменило гнев на милость. Дождь перестал, в разрыве туч показалась полная луна, осветив распахнутые ворота. За ними тянулся широкий двор. Из разбросанных вокруг него зданий сейчас использовалось только два. Вдалеке простиралось старое кладбище.

Въехали.

 С крыльца деревянного дома, на ходу подтягивая штаны, спустился немолодой сутулый гоблин.

– Темного вечера вам, магистр Рашаэсси! – Расплылся он в широкой улыбке. – А там уже для вас и ужин готов. Похлебочка горяченькая, хлебушек свеженькай, чаечек. Кой-чего покрепче тоже того, имеется. Позволите животинку на постой?

– Благодарю, Хорабс. – Магистр ловко спрыгнул с широкой спины ящерка, бросил поводья гоблину, повернулся к адептам. – Всем отдыхать. Практика начнется утром.

Пока устраивали чешуйчатых на ночь, решали, кто, где спит ближайшие две недели, сушились и отогревались, вечер незаметно перешел в ночь. В натопленной светлице за общим столом голодные адепты наворачивали нехитрую жиденькую похлебку, заедая ее серым хлебом. В углу на вытертом кресле расположился с чашкой чая магистр Рашаэсси.

– Ну что, будущие великие некроманты! Отметим ваш приезд в наше скромное захолустье, а? – Хорабс поставил на стол две большие бутыли. – Брага, сливовица?

За столом началось оживление. Бутылки пошли и по рукам.

– Ты мне адептов не спаивай! – Строго сказали из угла. – Они тут не для того.

– Что вы, магистр, – гоблин дернулся, – я ж для сугреву только. Чтобы не заболели адептики. Погодка нынче вона какая! Под дождем опять же…

Хорабс заработал суровый взгляд.

– Кхм… в таком случае… Кружка браги за счет заведения, то есть академии! А остальное за ваш, ребятушки! По прейскуранту.

Оживление стихло. Желающих обменять адептские крохи на выпивку не нашлось.

– Вы не подскажете, – обратилась Иллириан Ниаре, золотоволосая эльфийка, к Хорабсу, – где у вас тут туалет?

– На улице, милая, – ласково промурлыкал за гоблина крепкий темноглазый парень. – На улице.

– Да ну тебя к Бездне, Рэйнар!