Клумба, или Встреча выпускников

Клумба

- Сапог! Это ты?! Привет! – радостный крик эхом отозвался под сводами высоких потолков городского Дома культуры.

- Гиббон! Дружище! Я так рад тебя видеть! – высокий худощавый мужчина стремительно направился к центру зала.

Двое крепко обнялись, встретившись у подножия внушительной белой гипсовой скульптуры «Шахтер, выходящий из забоя». Они отстранялись, заглядывали друг другу в лицо, возбужденно смеясь, и снова обнимались. Кира с восторгом смотрела на мужчин, стоя за левой ногой шахтера.

- Кравцова! Повязку поправь! – услышала она недовольство в голосе Ольги Павловны. – Повязка – это…

- Лицо дежурного! – громко, на удивление слаженно прокричали «Сапог» и «Гиббон». – Здравствуйте, Ольг Пална!

- Добрый вечер! – невозмутимо и подчеркнуто вежливо отозвалась Ольга Павловна, поправив белый воротничок кофточки, ярко-голубой с крупными желтыми цветами.

- Ну же, Ольг Пална! Это же мы, вы нас не узнаете? – Сапог взъерошил себе волосы, слегка присел и выпучил глаза, Гиббон же, невысокий, полный, лысый мужчина, обхватил приятеля руками за шею, изображая, что душит.

- Я? Не узнаю? – спокойно и строго спросила учительница, совершенно неожиданно для Киры мягко улыбнувшись. – Сапогов Сергей и Данилов Матвей, выпуск восемьдесят пятого. Только раньше лохматым и нечесаным были вы, Данилов, а душили обычно вы, Сапогов…

- Лохматость моя, конечно, существенно понизилась! – расхохотался Данилов. – Ну и память у вас! Двадцать пять лет прошло!

- Двадцать семь, - возразила Ольга Павловна. – Кравцова, - снова обратилась она к Кире, - повязку поправь и встань справа от товарища, - она махнула рукой в сторону скульптуры.

- Кравцова? – удивленно переспросил Сапогов. – А к нашей Кравцовой Лизке она…

- Да. Это дочь Лизы, - Ольга Павловна сама поправила Кире сползшую до локтя красную повязку и, легонько взяв за плечики, потянула из-за скульптуры. – Зачем прячешься? Что толку от такого дежурства? Твоя задача направлять всех гостей к центральной лестнице. Ты как инструктаж слушала? Говори – не говори, всё…

- Мимо ушей! – восторг двух выпускников, казалось, достиг предела.

- Ольг Пална! Ну, вы совсем не изменились! – Данилов подозрительно заблестевшими глазами нежно смотрел на учительницу.

- И в сердце льстец всегда отыщет уголок, - засмеялась Ольга Павловна.

Кира потихоньку стала отодвигаться за шахтера, ей почти удалось занять прежнее укромное место за статуей, когда выпускник Сапогов вдруг вспомнил о ней:

- Кравцова! Как тебя по имени-то?

- Кира, - прошептала девочка, поморщившись от досады.

- Кира, а мама твоя где? Тоже на посту? – засмеялся собственной шутке Данилов. – Она же вроде в нашей школе и работает?

- А ты в каком классе? В шестом? – погладив Киру по голове, спросил Сапогов.

- Работает. В пятом, - озираясь по сторонам, Кира ответила обоим.

- И Лиза где-то здесь. Ее участок – первый этаж, - подтвердила Ольга Павловна, с подозрением посмотрела на Киру. – От матери прячешься? Опять кого-то домой притащила?

Кира обреченно вздохнула и утвердительно кивнула. Ольга Павловна неодобрительно покачала головой и, извинившись, быстро пошла к центральной лестнице. - Увидимся, ребятки, мне на пост пора.

Заметив мать, направляющуюся в ее сторону, Кира кинулась к левой ноге шахтера.

- Ты ждешь, Лизавета, от друга привета! – громко запел Сапогов, раскинув руки и направляясь навстречу Кириной матери. Данилов неожиданно спрятался за скульптурой вместе с девочкой, выбрав правую ногу шахтера.

- Слушай, Кравцова! – прошептал Данилов. – А ты по кошкам или, как она, по собакам?

- Она? – тихо переспросила Кира.

- Ну, мать твоя… День через день бродячую собаку домой тащила.

- Мама? – громко спросила Кира, забыв про то, что надо прятаться. – Моя мама?

- Да мы с Лизкой лет пятнадцать соседями были, пока я в Москву не переехал. Так ты тоже собачница?

- Я птичница, - вздохнула Кира. – Только мама животных не любит.

- Не любит?! Птичница?! – расхохотался Данилов. – В наше время птичницы не такие были.

За скульптуру с двух сторон заглянули Сапогов и Елизавета Михайловна, мама пятиклассницы Киры. Лица у обоих были счастливые и довольные.

- Гиббон! – Лиза почти визжала. – Гиббончик, родной! Ты ли это?!

- Лизка! – Данилов распахнул объятия. – А мы тут с твоей птичницей…

- Кирюша, - Лиза мягко позвала дочь. – Не прячься, мы с бабушкой уже все знаем, неужели ты думала, что можно спрятать воробья за шторой? Тебе же одиннадцать лет!

- Десять, - проворчала Кира. – Через два месяца одиннадцать.

- А у меня внук уже есть, Олежка, три годика! А Ольга Павловна совсем такая же… - удивлялся Сапогов. – Надо же… Помнит нас. Сколько у нее нас было-то, а помнит!