Книга

Глава 23. Криафар

- Так всё-таки умру?

Его близость кружит голову, и я злюсь на себя. Ну что за бред, его… его вообще не существует! Плод моего воображения, весьма неудачный главный герой. Провальные герои, провальная книга, провальный сюжет…

- Не по-настоящему! - Его Величество взъерошил волосы самостоятельно, задорным, совершенно мальчишеским движением, а я постаралась вспомнить, сколько же ему лет. На момент свадьбы с Крейне было двадцать четыре, значит сейчас – двадцать шесть. Не такой уж и мальчишка. Но, кажется, совершенно не поумнел. Почему же ему так не нравится молодая жена? Она хороша собой, тем не менее, дело ограничилось даже не свадебной ночью – жалкой свадебной четвертью часа...

- Мы инициируем Вашу смерть, после чего отправим вас в мирный приморский край Силай, и вы начнёте новую жизнь. Это не то что ваш захудалый Травистан, там хорошо. Вдали от проклятия, вдали от этого мёртвого камня, вдали от... меня, - Тельман протянул руку, словно собираясь погладить меня по голове, но тут же отдёрнул руку.

- Это противно воле духов-хранителей, - на автомате сказала я. – Наш брак будет оставаться в силе.

- Они мне тоже противны, - широко улыбнулся Вират. - Не слишком-то любезно боги обошлись с моим миром и со мной в частности, хотя я-то ничего плохого им не сделал. Собственно, как и мир.

- И лично вам насолили?

- При чем тут соль? Я имею в виду собственное нездоровье, из-за которого, - Вират повысил голос, чтобы его было слышно за стенами гостиной, - из-за которого эти два стерегущих меня напыщенных идиота, - снова понизил голос и закончил, - ни дают мне покоя ни днём, ни ночью. Но знаете, отчего-то ваше присутствие меня не так уж и угнетает. Поразительно. Может, на правах всё ещё моей жены именно вы будете сопровождать бесценное королевское тело по всяким там мелким надобностям? В сортир и по девкам, например, а то...

- Я принимаю ваше предложение, - оборвала я его. – Тридцать солнцестоев – и мы расходимся. Спать вместе не будем.

- Разумеется, - Тельман улыбнулся, но мне показалось, что в этой улыбке есть что-то натянуто-фальшивое, чего не было раньше. - Разумеется, никакой постели, хотя для порядка навещать вас мне всё равно придётся. Кругом шпионы, кругом подлые доносчики. Ну а вы достанетесь вашему будущему новому мужу невинной и непорочной. Скажете спасибо еще, что я вами побрезговал.

Что, даже брачных четверти часа не было..?

- Спасибо, Вират. Естественно, раз уж вы не справились, найдётся кто-то... повыносливее. Так причина в этом? Лечили два года мужское бессилие, оттого и смотреть на меня не хотели?

Серые глаза снова потемнели, хотя губы продолжали улыбаться. Судорожным движением король извлёк из голенища сапога маленький свёрток из серой тонкой бумаги, ловко развернул – я заметила, что его длинные пальцы нервно подрагивали, высыпал на ладонь желтоватый порошок и резко вдохнул, откидывая голову назад и зажимая одну ноздрю.

- Вы... вы чего, совсем с ума сошли?! - я стукнула его кулаком по ноге, а Тельман дёрнулся, отшатываясь от моей руки, и, утягивая со стола скатерть, рухнул на пол, зацепив пару стульев... Посуда полетела на пол, двери в гостиную распахнулись, и на пороге я увидела Рем-Таля, а рядом с ним - встревоженную темноволосую девушку с мускулистым поджарым телом и донельзя хмурым лицом. Её голые руки были покрыты синим узором татуировок: то ли руны, то ли просто причудливый орнамент.

Рем-Таль первым оценил ситуацию, подскочил к запутавшемуся в скатерти монарху, вытащил его и поставил рядом с собой.

- Я же вам говорил, моя Вирата, что эти два идиота постоянно рядом! - расхохотался Тельман, утыкаясь лбом в плечо Стража. - Везде со мной, я просто как за каменной стеной! Это кто ещё из нас в темнице... – он всхлипнул, смахнул слёзы с ресниц и снова захихикал.

- Почему вы это позволяете?! - я рявкнула, психологически легче было орать на уже знакомого стража, чем на Тиру Мин, которую я видела в первый раз. - Вы же должны его беречь! Он употребляет эту отраву, а вы...

- Видите ли, дорогая, мне запрещено сдохнуть только одним, естественным, образом, все остальные – к моим услугам. Не учите их работать, а меня – жить, и остаток наших с вами дней пройдёт тихо и гладко. Ну и шуточки свои дурацкие бросьте. Сегодня ночью я вас непременно на-ве-щу, слышите?! Не одевайтесь там, примите ванну, и что там вам, девушкам, надо ещё... - он снова расхохотался, поднял кулёк с остатками порошка и запихнул обратно в голенище. - Рад был... Или не рад, лисак его знает. Веди меня, мой верный Рем-Таль, меня тянет блевать, это всё она, у меня на неё аллергия… Или нет, тебя же требовал к себе папаша, значит ты, Тира... Ненавижу брюнеток, - неожиданно трезво заключил Вират, после чего все трое наконец-то покинули малую гостиную, а я осталась одна. Посмотрела на ножевилку, сунула в карман – на случай, если дражайший супруг всё-таки "на-вес-тит" в спальне, как и грозился.

Светловолосая Айнике терпеливо дожидалась меня в коридоре, синяк на её щеке от пальцев Тельмана наливался лиловым.

__________________________________

- Вам не следует волноваться, Вират. Это вредно для вашего здоровья.

- Моё здоровье уже трудно испортить, Рем, - хриплый голос, некогда такой сильный, даже излишне громкий, напоминающий рёв камала, ныне – жалкая тень прошлого, слабый бесплотный шёпот. - Я до сих пор не могу поверить, что Ризвы нет в живых... что прошло два года.

- Тем не менее, это так, Вират.

- А ты всё тот же, Рем-Таль. Говоришь правду в глаза и ничего не боишься... Жаль, не могу сказать того же о собственном сыне. Где Тельман?

- Ужинал с Виратой Крейне. То есть, я хотел сказать...

- Не исправляйся. Всё равно мне осталось недолго, и все эти формальности ничего не меняют. Вират или Превират… Как он, Рем? У них с Крейне есть дети? Ну, говори, ты же понимаешь, я всё равно всё узнаю.

Рем-Таль посмотрел на лежащего на кровати мужчину. Называть его "стариком", как за глаза частенько делал Тельман, было явно неоправданно. Вирату Фортидеру было пятьдесят два года, и до взрыва, оборвавшего жизнь его супруги, раздробившего в ошмётки его правую ногу и обозначившего начало обратного отсчёта его собственной жизни, это был крупный и крепкий мужчина с густой копной не знающих седины волос, требовательный и жёсткий. Сейчас же бледное безволосое лицо, по цвету сливавшееся с бежевыми пуховыми подушками, бескровные, едва шевелящиеся губы казались синонимом беспомощности и слабости. Их человеческим воплощением.