Княгиня, которая умела летать

Княгиня, которая умела летать

Княгиня, которая умела летать

Повесть

1

Она не могла умереть от старости или болезни в своей постели, окруженная рыдающими родственниками, друзьями, детьми и внуками. Она всегда знала об этом. Такая смерть была не для нее.

Ей на роду была написана бурная жизнь и нелепая смерть от пули или клинка. Но это ее нисколько не страшило. Напротив, она считала это вполне достойным окончанием своей шальной жизни. Пугала ли ее такая смерть? Ничуть! Она столько раз была на волосок от гибели, постоянно ходила по лезвию ножа, поэтому не сомневалась, что когда-то ей не повезет. Но ее естество, душа, пусть искалеченная, почерневшая, как головешка, противились этому, как всегда жизнь противится смерти и стремится избежать ее. Может, ей снова удастся обмануть судьбу, как это удавалось до сих пор. А может там в горних высотах ее ангел-хранитель бережет ее и будет отводить от нее костлявую руку старухи-смерти? Она не рядовая особа, не обычный человеческий мусор, а сверхчеловек, которого воспел и призвал к жизни Фридрих Ницше, ее любимый немец, такой же сумасшедший, как и она, на которого с недоумением взирали окружающие.

Она рвалась в небо. С высоты птичьего полета люди предстают в своей подлинной ипостаси, мелкие, ничтожные, никудышные с такими же никчемными, как и они, желаниями. Поэтому пошла в революцию, приняла ее, это она, аристократка, представительница знатного рода. Она должна была блистать в салонах, вызывать зависть у других дам своими бриллиантами, пить из высоких бокалов французское вино. Но нет! Революция дала ей в руки оружие, карающий меч и теперь она вершила судьбы людей. Она стала богом, верховным существом, которое могло любого лишить жизни. Она нажимала на спусковой крючок именного нагана и с равнодушием смотрела на предсмертные конвульсии очередной жертвы. Убить человека так же просто, как растоптать букашку. Коллеги удивлялись ее хладнокровию, какому-то ледяному спокойствию и равнодушию. А некоторые испытывали страх перед ней и отводили взгляд, чтобы не смотреть прямо в ее черные цыганские глаза.

В последнее время стали замечать странности в ее поведении. Она беспричинно смеялась, рассказывала о Вельзевуле, Нероне, Калигуле, Малюте Скуратове. Ее глаза блестели, движения становились порывистыми. Секрет раскрылся. Красная княгиня подсела на кокаин и уже в скором времени не могла обходиться без белого порошка. Начиналась ломка, страшно болела голова. У нее появился постоянный доставщик, который даже не требовал с нее денег. Ему было достаточно того, что она не застрелит его как бешеную собаку. А деньги он вернет с других клиентов, продав им заразу с наценкой.

Чекисты снимали напряжение, усталость дедовским способом. Они устраивали очередную попойку. Достать спиртное для них не составляло никакого труда. И зачастую бесплатно. В их среде ходила поговорка, что трезвый чекист – это агент Антанты.

Напивались в стельку. Кто-то засыпал за столом, кто-то на полу, кричали, пытаясь что-то доказать друг другу. Споры порой перерастали в мордобой, но до оружия дело не доходило. Под пьяную руку расстреливали очередную партию из подвала, после чего довольные отправлялись снова за стол и хвастались, кто сколько застрелил. Арестованные никогда не знали доживут ли они до следующего утра. На расстрел могли вывести в любое время.

Из-за чего вспыхнула ссора на этот раз, потом уже не мог вспомнить никто. В прочем, это было обычно. Вот прозвучал первый выстрел. Кто выстрелил, тоже никто не мог вспомнить. Стали выхватывать револьверы и палить лишь бы палить. Помещение наполнилось пороховым дымом. И ничего уже нельзя было разобрать. Лица в тумане расплывались. Она тоже стреляла. Потом уже выяснили, что пятеро человек получили ранения в этой перестрелке. На их счастье несерьезные, потому как никто специально не целился. Но всё же они остались живы. Только ей не повезло. Ее рана оказалась смертельной. Она какое-то время билась в конвульсиях, потом затихла и лицо ее окаменело. Перед этим она почувствовал, как что-то нестерпимо горячее обожгло ее грудь, но продолжала стрелять, уже механически нажимая спусковой крючок. Когда она упала, то выронила наган. Сознание ее мутилось, пелена застилала глаза. Она поняла, что умирает. Нет, она не испытывала ужаса перед смертью. Это было удивление. «Как же это так? Неужели сейчас меня уже не будет? Разве такое возможно?» Она всегда была готово к смерти, но не представляла, что это произойдет так буднично, так нелепо. Одно дело героическая смерть, а другое смерть от случайной пули, выпущенной пьяной рукой. Она всегда надеялась, что это будет романтическая красивая смерть.

Считается, что в последние мгновения жизни в душе умирающего проносятся мгновенно картины его прошлой жизни. Они мелькают как кадры фильма, поставленного на ускорение. Если это так, то что могла увидеть Евгения Михайловна Шаховская, урожденная Андреева, потомственная аристократка, первая российская женщина-авиатор, сотрудница Киевского ВЧК, которую прозвали красной княгиней, дьяволом в юбке и при имени которой бледнели даже кадровые офицеры, прошедшие через горнило мировой и гражданской войн и при одном упоминании о которой мирные обыватели падали в обморок?

2

Она увидела полутемный сырой подвал с серыми стенами, в углу которого стояла лужица. Вода набегала через маленькое окошко, которое было под самым потолком.

Окошко было зарешечено. Хотя и так через него мог пролезть только очень худой человек. Но вряд ли нашлисьбы желающие делать это. Пешеходы старались поспешно обойти это проклятое место.

Из-под железного абажура тускло светила лампочка. Свет ее не мог пробить темных углов подвала. Еще широкий стол, крытый залоснившимся зеленым сукном, который иногда принимались мыть с мылом, но от этого оно не становилось чище.