Княгиня Ольга. Истоки

Глава I: Круги на воде

ГЛАВА I: КРУГИ НА ВОДЕ

Обычно наполненный разноголосицей звуков дремучий лес перед закатом был на удивление безмолвным: не доносилось щебетание птиц, не голосил хор из потрескивающих в высокой траве сверчков и цикад, не шумела раскинувшая свои широкие крылья над голубой извилистой лентой реки зоркая скопа.

Неся привычный для псковской чащобы аромат хвои и смолы, Стрибог-ветер на сей раз отличался едва уловимым оттенком чего-то чужого и опасного, и то самый страшный и жестокий житель этих мест — человек. Пропахший кровью и шкурами других зверей, вооружённый стальными мечами и вездесущими стрелами, он был настоящим бичом для всех обитателей зелёных чертогов, не делая разницы между быстроногой ланью и величественным туром, целясь одинаково и в векшу, и в куницу, и, единственный из всех тварей под небесным куполом, убивал других созданий не ради пропитания или спасения собственный жизни, но только для удовольствия своей души.

Человек — это сила, с которой приходится считаться.

Осторожный олень выживает благодаря ясным очам и подобному сполоху молнии стремительному бегу, медведь — хозяин леса — заслужил своё звание из-за первобытной мощи, а вот человек известен тем, что обретает невиданную власть над прочими зверями вследствие своей сплоченности. В стае возможности его безграничны, а с резвым конем под собою и остроглазым соколом в небесах чужими ногами настигнет он добычу, чужими зеницами увидит её, и тогда в ход вместо острых зубов пойдут булатные клинки да тяжелые палицы. Вот только что бывает с человеком, когда он оказывается во враждебной к нему чащобе совсем один? Здесь, в отличие от людских городов-муравейников, не имеет значения ни чин, ни твой род: остаться целым и невредимым до утра в дебрях ты можешь только тогда, когда представляешь из себя что-то по своей природе, но не положению, данному с рождения.

Иссиня-чёрная, словно сама ночь, крылатая тень снизошла на частокол деревьев, пронеслась меж густых еловых лап и спустилась вниз, туда, где изумрудный ковёр трав был смят верным спутником человека. Вороной жеребец, ещё какую-то пару часов назад полный сил, теперь лежал на месте и тяжело дышал. С хрипом он жадно втянул холодный воздух в свои большие, влажные от испарины ноздри.

Крупный ворон бросил взгляд умудрённых опытом угольных глаз на коня и взмыл ввысь над пиками хвойника и редких рябин, уже через несколько мгновений оповестив княжескую дружину о своей находке громким карканьем. Птице ответил густой и раскатистый звук охотничьего рога, вслед за ним донёсся топот от копыт дюжины лошадей, что пробежали по оставшимся после недавнего дождя лужам и подняли в воздух из-под своих ног тысячи сверкающих брызг.

Павший скакун громко заржал и тряхнул тёмной гривой, когда услышал приближение сородичей... но взор его потух, едва только с белой кобылицы спешился на землю витязь, на чьё плечо приземлился тот самый пернатый посланник. В глазах птицы отразился занесенный над конём клинок, что блеснул в полутьме серебряной молнией и оросил яхонтовую траву насыщенным багрянцем.

Княжеский любимец, Хроссбьорн (1), как называл его за аспидный цвет и внушающие уважение размеры хозяин, уже никогда не поднялся бы на ретивые ноги и не пролетел с седоком по лесам Плесковщины(2): хрупкие, отдавшие дорогую цену за свою молниеносность конечности коня не выдержали нагрузки, когда жеребец оступился на влажной и скользкой почве, и сломались, а следом за этим он свалился набок и из-за обрушившегося на ребра веса повредил и их. Тяжёлый клинок, который отсёк несчастному голову, лишь подарил рысаку быстрое и безболезненное избавление от страданий.

— Не мог князь оставить своего скакуна погибать одного... — проговорил глубоким голосом высокий и статный мужчина лет пятидесяти со светло-русой бородой, припорошенной кое-где снегом седины, а затем коснулся крыла ворона и поднял вверх могучую длань. — Мунин, взвейся над лесом и отыщи государя!

Взгляд холодных глаз проводил вскоре исчезнувшего на горизонте быстрокрылого летуна, а сам Вещий Олег нахмурился и сжал сокрушившие не одну сотню врагов руки в кулаки: разве мог предположить он, что обычная охота в окрестностях Плескова, откуда в Новгород двигалась княжеская малая дружина, приведет к потере Игоря?

Хозяин киевского престола, азартный и ветреный, всегда отличался своим жгучим норовом, но на сей раз охотничья лихорадка так сильно захлестнула князя, что тот в одиночку отправился за подстреленным волком в самое сердце непроходимого леса. Если конь властителя пострадал из-за вчерашней непогоды, то Игорь не имел возможности уйти далеко на собственных ногах в погоню за окаянным зверем, ежели только... Нет, не станет раненый и обозленный серый бирюк нападать на князя, коли хочет сохранить собственную жизнь! Значит, ручной ворон найдёт ушедшего недалеко сына Рюрика и приведёт к нему верных витязей во главе с самим государевым дядей.

Испуганные и не знающие, как понимать ранение княжеского коня, дружинники боязливо подняли очи на своего предводителя, и лишь один из них, низкий ростом, но чрезвычайно широкий в плечах, сделал шаг вперёд и робким, неестественно дрожащим для взрослого мужа и опытного воина голосом спросил:

— Мы можем разделиться и прочесать окрестные места ещё раз, а то смеркается, ночь в этих краях наступает быстро и неожиданно. Ежели подстреленный волк не изгой, рыскает поблизости в чащобе целая стая...

— Опасно в такое время в одиночку бродить, да и коням тёмный лес — не чистое поле, — Вещий Олег помотал головой и прищурился, всматриваясь в то пространство меж чернеющих стволов деревьев, где должна была бежать река, а на спокойном и испещрённом морщинами лице его отразилось по-отечески сухое, но от этого не менее искреннее беспокойство. — Бранимир, ты труби в своей рог: это и лютое зверьё разгонит, и даст князю знать, где мы стоянку устроили. Придётся заночевать здесь. Лют, Сверр, Колояр да Ари — пешими вместе обойдите лес до речного берега и обыщите каждый куст, каждую яругу, ничего не упустите! А на остальное — зоркий глаз ворона да воля Перунова.