Княжна и полуорк

Глава первая, в которой разбойник становится стражем

Муна вошла в пору созревания, когда сохранить ей девичество могла лишь очень большая удача. Или такого же размера невезение — как посмотреть. И то, и другое было бы ее личной заботой, не будь она княжной. А ее прелести — государственным достоянием. Кстати говоря, уже обещанным правителю далеких Медных островов. Иная княжеская дочь в свои девятнадцать давно имела бы охапку наследников. Но хитростью и уловками Муне пока удавалось избегать этой участи.

Вот и сегодня вечером присутствием княжны наслаждался вовсе не благородный жених. А клыкастый зеленорожий полуорк. Он звался стражем, и ему полагалось жалованье. Но кинжал в его лапище неподалеку от белой девичьей шеи не мог быть оправдан соображениями безопасности. Да и признать стража в разъяренном переростке с бандитскими наколками мог сейчас только слепой. Кроме того, грубо использовать княжеский ротик в столь фамильярной манере не входило в его обязанности. И даже права. Однако именно это и происходило.

«Это сон! — колотилось в сознании Муны, — просто сон! Таких громадных дубин не бывает в природе!»

Однако грозно восставший конец вторгался в ее горло очень правдоподобно, разрушая концепцию о сновидческой природе происходящего. Он душил, терзал, заставлял кашлять и давиться. Нежные растянутые губы звенели от трения. Громила возвышался над ней, а ее дрожащие коленки разъезжались по полу все шире.

«Как же меня так угораздило?!» — мысленно содрогалась Муна, пока в горло долбился увитый венами серо-зеленый ствол. Она подняла глаза на хрипло стонущего и балдеющего полуорка и ощутила, что между ножек стало жарко и липко.

***

Двумя днями ранее кабак «Красный гусь» ломился от воров, головорезов и лиц сомнительной репутации. Лишь крайне внимательный наблюдатель смог бы отличить одних от других в сутолоке и дыму. Вся эта шайка уставилась на девку вызывающей красоты с медовой косой до задницы, когда та полезла плясать на стойку. Холеное тело девицы в лохмотьях прислуги напоминало бриллиант в компостной куче. Даже мешковатые шаровары не могли скрыть дивных форм девчонки.

— Барышня, слазьте…— робко предложил хозяин таверны, протиравший стаканы. Робость эта была вызвана отнюдь не мягкостью. Напротив, он стал довольно тверд в отдельных местах, когда выразительные полушария стали выписывать восьмерки прямо над его головой. Он прекрасно знал, что за особа отдыхает в его заведении. И старался лишний раз не нарываться на неприятности.

— Ну, ребята, веселее! — звонко крикнула Муна и швырнула музыкантам золотой.

Флейтист задудел бодрую мелодию, скрипач стал вторить ему, а гуляки поддержали нестройным «эхей» бесплатное представление. Девчонка встала на руки и прошлась мимо кружек с элем так ловко, будто всю жизнь странствовала с бродячим цирком. Пьянчуги засвистели и захлопали. Вдруг Муна поскользнулась в луже сивухи, ладонь ее уехала в сторону. В следующий миг она свалилась в объятия потрепанного вида мужика, налегавшего на пойло.

— Гыыы… — попытался было познакомиться тот. Но собутыльник грубо пихнул его в плечо:

— Эй, она падала ко мне в руки!

— Но поймал-то я!

Пока они выясняли, кому по праву принадлежит добыча, Муна ускользнула и затерялась в толпе. Перед стойкой назревала драка. Надо было отвлечь внимание и делать ноги.

— Всем эля за счет… ик… княжьего двора! — объявила Муна и подкинула горсть серебра в воздух над толпой.

Что тут началось! Народ ахнул и упал на карачки собирать монеты. Муна пробралась к выходу сквозь толчею, мимоходом прихватив чью-то недопитую кружку. Пнула стройной ножкой дверь и вывалилась на улицу.

Свистнула двумя пальцами извозчику и вскоре уже сидела в открытой повозке.

— Вези меня... ик… на княжий двор! — молвила она.

— Зачем вам, барышня, на двор-то? Да еще в таких кондициях, — забормотал возница.

— Ты не поверишь! Ик! Я — великая княжна! — Выдала она и потешно задрала к небу подбородок.

Извозчик лениво растянул старческий рот в дырявую улыбку. Половина зубов явно знавала лучшие времена.

— Княжна, хех! Ежели ты княжна, тады я — адский демон о семи головах!

— Извозчик… — Муна хитро пригрозила ему пальцем, намекая, что его раскусила и никакой он не демон. Но тут же заметила, что пальцев почему-то три и потеряла мысль. — Извозч...ик! Не поминай демонов всу… всу… И кто всучил мне это отвратное пойло?!

С этими словами Муна укоризненно воззрилась на кружку с остатками эля в своей руке и махом ее осушила. А потом не долго думая швырнула пустой сосуд далеко в темень. Из подворотни послышался звон стекла и жалобный вскрик. Но Муна не связала эти явления в цепочку причинно-следственной связи. Зато дедку пришло в голову отъехать от греха подальше, и колеса заскрипели по мостовой.

— Зачем же так надираться, — неодобрительно пробурчал он.

— Уважаемый, я те щас объясню! — заявила Муна не терпящим возражений тоном. — Мой папаша, великий, ик, князь, решил выдать меня замуж! Ахаха! — девчонка пьяно засмеялась, но даже под градусом, который многие бы сочли запредельным, нежный голосок ее ласкал слух, как пение сирены.

— А чего ж, замуж оно недурно... — крякнул дед, подстегнул пегую лошадку и присовокупил с тонким знанием предмета: — дело молодое!

От возмущения услышанным Муна слегка протрезвела:

— Дело молодое, ик, но не слишком! Жених, правитель Медных островов, уже лет тридцать сидит на троне. За это время песка из него высыпалось ого-го! А папеньке просто нужна медь!

Столь длинное рассуждение погрузило Муну в прострацию, а извозчика и вовсе выбило из колеи. Какое-то время ехали молча. Не услышав сочувствия к своей тяжкой доле, Муна перелезла тюки и уселась на сидение кучера рядом со старичком. Тот хмыкнул и чуть подвинулся.

— Ты понимаешь? — продолжила изливать душу она. — Меня продают за какую-то паршивую медь! Меня, бриллиант! Продает родной... ик...отец!

— Медь, она, конечным делом, штука нужная, — поддержал беседу дедок. — Ложки там всякие. Крепежи....