Кочегар

Кочегар

     В семидесятых годах прошлого века служил я в Красной армии. Служил как большинство - рядовым. Дедовщины и прочего безобразия в то время не было, по крайней мере, у нас в части. Так что солдатикам неплохо служилось, а порой даже весело. Два года, казавшиеся тогда мне бесконечными, пролетели, однако, со скоростью проходящей юности, быстро, как и сама юность. Остались воспоминания. Об армейской жизни, о сослуживцах, имена которых уже не все и помню, о том, как торжественно присягал на верность армии государства, которого уже нет. И хотя в армейской жизни было всякое, память выветрила все негативное, и остались только самые теплые воспоминания. Первые полгода служил я на севере нашей Родины, в учебной части, попросту - в учебке, где из меня готовили классного специалиста. Осенью по окончании учебки меня направили для дальнейшего прохождения службы в засушливую казахскую степь, летом больше походившую на пустыню. Летом под пятьдесят, ветер и песчаные бури. Дожди крайне редко. Деревья, если и есть, то все посаженные. В естественных условиях растут одни только колючки, да цветы весной. Только верблюды, гады ползучие и скорпионы могут жить в таких условиях. И люди еще, военные. Зимой минус двадцать, да пронизывающий холодный ветер. Но скоро привык. И к суровым климатическим условиям, и к трудностям армейских будней.

     Ночь в степи - красивейшее, доложу я вам, зрелище. Небо до самого горизонта - чистое, звезды яркие, близкие, кажется, вытянешь руку и достанешь. Бесконечность.

Летом я, как положено, работал по своей технической военной специальности, а вот зимой… Вот про мои армейские зимы и будет настоящий рассказ.

     Казармы наши располагались недалеко от города, а основное место службы находилось в шести километрах на полигоне, и на работу нас возили на грузовиках. На обед возили назад в казармы, потом снова на работу и вечером обратно домой. В субботу как положено общественные работы, потом баня. В воскресенье - выходной. Поход в армейский магазин, кино в неделю два раза, да еще футбол на песке, поскольку травы к середине мая уже вовсе не оставалось от зноя. Вот, пожалуй, и все наши солдатские развлечения. Увольнения в город редко - раз в три - четыре месяца.

Как-то осенью, теплую еще в начале ноября, вызывает меня к себе командир. Я как положено:  - 

   -  Рядовой Львов по вашему приказанию прибыл!

   -  Вот что Львов, решил я перевести тебя на зимний сезон в кочегарку (прошлого кочегара выперли за пьянство). А то что за специальность у тебя в личном деле указана - библиотекарь, смех один. Будешь кочегаром!

Так я стал кочегаром нашей полигонной кочегарки.

     Надо сказать, что работа кочегара была хотя и грязновата, но считалась «блатной». Во-первых, потому, что жили кочегары здесь же, в кочегарке на полигоне, а не в казарме, а значит, были далеко от офицерского и старшинского глаза. А во-вторых, зиму проводили в тепле, в то время как прочий личный состав вкалывал на свежем воздухе на ветру и на морозе. Спали мы здесь же, на сооруженной нами кровати, недалеко от печей. Здесь же принимали пищу, стирали одежду, и отдыхали за небольшим столом у окна. Мы - это я и мой напарник, старший кочегар. А стало быть, мой начальник. Завтраки и обеды нам привозили в армейских котелках наши ребята из столовой, а за ужином мы ездили сами, поочередно. Пока эти котелки довезут, еда уже вся остыла. Поэтому приноровились мы готовить на месте, и в столовую ездили больше затем,чтобы запастись продуктами. А поскольку первый год я ходил в младших кочегарах, то ездить за ужином чаще приходилось мне. В столовую я уезжал вместе со всеми после работы, а вот обратно возвращаться приходилось самому, обычно на попутной машине, которую, если повезет, голосовал на дороге, а если не повезет, то пешочком. Так и топаешь с вещевым мешком шесть километров в любую погоду. Когда в столовой дежурили свои, у нас был праздник живота. Можно было и рыбкой разжиться, и огурчиками, и картошкой. А уж если сала перепадет, то готовь стол! Я-то тогда еще не пил, ну разве что за компанию, но народ у нас был по этому делу разный. Готовить мы приспособились здесь же, на дымоходах, что шли и от печей. Поставишь сковороду на воздуховод, и через три минуты все горит, только успевай смотреть. Ребята наши часто заходили погреться, чайку выпить. Кое-кто и завидовал, но с подавляющим большинством мы крепко дружили.

Как-то раз прибегает кто-то из наших.

     - Львов, тебе посылка!

     Посылка. Это же для каждого солдата первейшая радость на службе. Мама положит чего-нибудь вкусненького, сладкого, теплые носки и письмо вложит. Иногда посылки проверяли, фрукты изымали, запрещено было. Иногда и спиртное присылали. Чаще забирали, а когда и проносило - не проверяли. У меня за две недели до Нового года день рождения и поэтому я получал из дома большую, двойную так сказать, посылку. В этот раз была большая посылка: банка шпрот, банка сгущенки, колбаса копченая, шоколадные конфеты, печенье и банка варенья. Конфеты с печеньем поделил пополам и передал ребятам в казарму. Остальное разделили - что на сегодня, отметить мои девятнадцать лет, а что оставить на Новогодний стол. Девятнадцать лет - возраст солидный. Как сейчас помню это празднование.

     День выдался морозный, а вечер и того холоднее. Ветер, снег. Вечером телефонный звонок. У нас свой телефон в кочегарке, а как же, положено. Звонит мой коллега, тоже кочегар, только с другого конца полигона. Мы дружили.

    - Слух прошел - ты посылу получил?

    - Получил, однако