Когда?

Когда?

Запись 1

“Господи, да когда же тут кто-нибудь сдохнет?!” – чуть не прокричал я на весь кабинет. Здесь все равно не было никого кроме меня. Сюда вообще редко кто заходил, разве что мой начальник, дабы удостоверится, что я не слинял отсюда. Он прекрасно понимал, в этом захолустном городишке вряд ли что-то произойдет, тем более убийство или что-то подобное. Иногда нас с ним, да и, как мне кажется, каждого кто знал, кем я работаю, посещала мысль:  ”На кой черт в этом городе нужен следователь? Здесь никогда и ничего не происходит”.

В кабинет заглянули.                                        

-Ты все еще здесь? – с необычной ноткой удивления спрашивал меня шеф  - на 20-ой улице произошло убийство, а ты словно и не слышал. Такие новости должны посещать первыми именно тебя, или ты уже разучился работать?

Он не мог сказать такое без иронии, любая подобная новость означала, что я, в кой-то веке, буду исполнять свою детскую мечту – работать в полиции, а не сидеть в старом кресле, врастая в него и становясь похожим на овощ.

Пока мы ехали. Да, именно ”МЫ”, я и мой напарник, единственный чьё существование в нашем городе было еще более абсурдным, чем моё. Он разговаривал со мной, рассказывал о своих ощущениях, ведь это было первое дело, на которое его вызвали, и мысли о котором переполняли его словно мысли о первом поцелуе. Я понимал его, меня это захватывало не меньше, но было ”но”. После первого дела, первого трупа, ковыряния в уликах, общения с родственниками, которые зачастую не знают о смерти и далеко не радующиеся, когда узнают. После этого всего твои походы, выезды на место преступлений становятся менее романтичными и куда более жестокими, реальными. Ты перестаешь представлять, как ты, словно герой, раскрываешь преступления, сажаешь преступников за решетку, а все вокруг благодарят тебя. Ты начинаешь осознавать все дерьмо этого мира, всю его жестокость и всю твою беспощность при столкновении с этим. И, что самое ужасное, ты не отворачиваешься от этого, стараясь забыться и вернуться в свою ”реальность”, ты только глубже ныряешь в это, испытывая новое наслаждение, новый прилив сил…

Наконец, мы доехали до места. Напарнику потребовалось несколько минут на осознание того, что мы приехали. И даже тогда он не сразу остановил поток слов, который за все время пути не ослаб ни на секунду и прочистил мне мозги до последней извилины. Он, замолчав, но, так и не закрыв рот, отвернулся от меня к стеклу, чтобы увидеть дом. 

- Место преступления… – прошептал он.

Для любого человека дом, полностью поглотивший внимание напарника, показался бы самым обычным. И, правда, здание ничем не отличалось от остальных, от него также веяло серостью, монотонностью, ”дом среднестатистического человека” как сказало бы большинство. Только был он слишком спокойным. Хотя, я уверен напарник не поэтому пялился на него. Он ждал от дома чего-то особенного, ждал гостеприимства любимой тетушки, к которой вы приезжаете раз в год, и, уезжая от который, получаете огромный запас вкусностей и поцелуев. Напарник взял себя, хотя бы в какой-то степени, в руки, открыл дверь машины и уверенно пошел к входу. Я медленно шел сзади, не желая мешать ему. Пусть все сделает сам. Упершись носом в дверь, напарник остановился, медленно выдохнул и открыл дверь.

На входе нас встретил полицейский. Судя по тому, как судорожно он пожимал нам руки, и мямля пытался рассказать о том, что им уже удалось выяснить (да, не смотря на то, что работы у меня было катастрофически мало, на места первыми посылали полицейских), этот вызов был далеко не ложный. Мы поднялись на второй этаж, по пути наткнувшись на порванную одежду, багряно-красную от пропитавшей её крови. Полицейский, что шел вместе с нами, остановился метрах в пяти от спальни, у входа в которую, стояло еще двое. Они выглядели не лучше первого, пытались скрыть своё беспокойство, свой испуг, ведь полицейский – это закон, справедливость, охранник правопорядка, который не имеет права бояться. Я и мой напарник были удивлены таким поведением, я точно знал, что наши полицейские - храбрые малые, которые за свою жизнь немало повидали, и умудрившиеся даже поучаствовать в перестрелке в свое время.

Но, не придав этому никакого значения, мой напарник быстро и решительно зашел внутрь спальни, когда я остался в коридоре, дабы не мешать ему. Не прошло и десяти секунд, как он вылетел из комнаты, зажимая рот рукой, по которой скатывались слезы. Он обнял ведро, заранее поставлено полицейскими напротив спальни, и принялся заполнять его своим завтраком. Я не был сильно удивлен реакцией напарника, честно говоря, в первый раз мне тоже пришлось расстаться с содержимым моего желудка. Но вот слезы, они поразили меня. Что же должен был увидеть человек, который уже не раз видел трупы во время учебы? Да, те были целыми, вид кишок разбросанных по полу, или мозгов, вытекающих из разбитой черепушки, вызывал рвоту. НЕ СЛЁЗЫ! Я оттолкнулся от стены, об которую даже толком не успел опереться, одним рывком достиг дверного проёма, а вторым ворвался в комнату, словно мощный порыв ветра... И вот тут я замер.

Запись 2

Меня скрутило. Я наклонился вперед, зажав рот руками, будто это хоть как-то могло помочь сдержать рвоту. Впереди меня лежал труп. Его с трудом можно было так назвать. “Тело” было разрезано на крупные аккуратные куски, которые, как было видно, отрезали не торопясь, потихоньку, наслаждаясь каждым моментом. Труп был перетянут многочисленными жгутами, из него торчали шприцы, видимо адреналин, чтобы жертва не потеряла сознание от боли. Было похоже, что перед тобой лежит мясо, завернутое в кожаный костюм с шипами. Внутренности же были разорваны в порыве то ли ярости, то ли безумия. Куски их валялись по всей комнате, будто ими кидались в кого-то...