Когда истина лжёт

Глава 1

Ксеня стояла за кафедрой, растерянная, отчаянно старавшаяся взять себя в руки и вспомнить последнюю лекцию Елизаветы Романовны, прежде чем та уехала в столицу покорять вершины науки. Все мои подсказки с места пресекались укорительным взглядом практиканта. Меня раздражало собственное бессилие. Не могу помочь подруге, пока этот педант заваливает её вопросами, не могу даже вымолвить ни слова, потому что влепит тут же «пару» Ксюше, а она этого не заслуживает. Да, возможно, она не такой знаток всемирной истории, как некоторые, но так несправедливо укладывать её на лопатки – совсем не по-мужски. 

 - Прости меня, Кравец, но ты только что получила удовлетворительно. Скажи мне, это твоя первая тройка за одиннадцать лет учёбы? – я видела, как сжимались ладони моей Ксени, и она едва ли держалась, чтобы не ответить что-то остроумное, но таки-сдержалась. – Поздравляю тебя с обновкой... Ты же отличница, а не знаешь таких обычных вещей, - поставив в журнал незаслуженную оценку, он развернулся и теперь с миловидной (настаиваю, что она садистская) улыбкой осматривал наш запуганный класс. – Мне говорили, что у вас пять отличников и, как минимум, вдвое больше подающих надежды на пятёрки учеников. Интересно, вы все так прекрасно знаете историю, или это только Кравец умом отличается? 

Мой ободряющий взгляд, пока подруга проходила мимо меня, немного успокоил её, но даже затылком я чувствовала, как она от злости прожигает мой череп. За то, что не помогла, не воспротивилась досаждающему практиканту, не показала свой характер и не защитила подругу, как обещала. Собственно, это (желание доказать обратное и отстоять честь Ксени) и придало мне сил вступить с практикантом в перепалку. 

 - Если мы не проходили ещё эту тему, вовсе не значит, что у нас проблемы с головой.

 - Вот как, - практикант перевёл на меня взгляд, такой простой, невесомый почти.– Хочешь сказать, что ученица, вроде тебя, может врать что-то там про «не проходили», когда журнал с датами и темами лекций на руках всё-таки у меня?

Почувствовала, как дёрнулся мой собственный глаз, ведь я немного приукрасила положение знаний нашего класса по истории. А практикант выглядел ничуть не озлобленным, таким же противным. Ксеня виновато ткнула ручкой мне в лопатку.

 - Нет, конечно. Но это несправедливо, - мой запал немного усмирился, когда практикант взял ручку, которой ставил оценки.

 - Разве я говорил, что преподавание – вещь объективная? – он взял злополучный журнал и прошёлся к кафедре, положив его на стойку. – Желаешь что-то добавить, Скавронская?

 - Да…, - «нет» хотелось закончить начатую фразу, но я чувствовала всё ещё взгляд Ксени, за которую хотелось отомстить. –  Здесь так много людей, а вы уделяете слишком много внимания для меня одной, Егор, - и, сделав характерную паузу, словно уже закончила предложение, продолжила, - Дмитрич.

Услышав эту фразу, практикант изменился в лице, а Ксеня, сидевшая сзади и почти дышащая в затылок, зуб даю, победно улыбнулась. Нет, всё было не так. Вернее так, но начать, наверное, надо было не с этого. И я уже жалею, что представила всю соль ситуации не сначала. Словно сначала дала отведать десерт и забыла про основные блюда. Но, тем не менее. Для нас с Ксюшей знаменательным оказался не этот понедельник, а день до него…

В типичное тёплое сентябрьское воскресенье, мама крутилась на кухне, прогоняя всех прочь с её территории. То папа, то братья, то я старались умыкнуть какую-нибудь вкусняшку из холодильника, и обычное «это на стол» нас уже не устраивали. В свой единственный выходной мне не давали есть и говорили подождать до трёх часов, когда приедет тётя Лиза, родная мамина сестра, с другого конца страны, чтобы отметить свой день рождения у нас. Хорошо она устроилась, правда? Тратишься только на дорогу, приезжаешь в гости, тебя тут кормят, выделяют комнату и размещают со всеми твоими пожитками да ещё и в придачу подарки дарят. Согласитесь, круто! Только вот наша квартира совсем не была рассчитана на всех родственников моей мамы (их, уж поверьте мне на слово, было немало), а я категорически против вмешательства в моё личное пространство. У меня здесь порядок, свободное пространство, книги, конспекты, пособия, и всё по своим местам. А что начнётся, когда ко мне в комнату подселят какую-нибудь двоюродную сестру? «Ой, а что это?.. Ой, а как это?.. Ты уже такие книги читаешь?.. А можно посмотреть? А можно то? А можно сё?». Не то, чтобы я была исключительно не семейным человеком, просто даже в пятикомнатной квартире мне с сестрой, двумя братьями и родителями было катастрофически неуютно и тесно. 

Благо, что про приезд тёти с её детьми и мужем мне стало известно почти неделю назад, а за целых семь дней договориться с братом и подругой сходить потанцевать и послушать музыку можно успеть дважды. Тем более что выступления группы, которая сегодня будет зажигать, нам с братом нравятся, и если меня одну не отпустили бы, то с ним – без проблем. Паша вызывал доверие, и вместе с братом были гордостью отца. А я что? Я ни рыба ни мясо. Учусь хорошо, веду себя более-менее сносно, не курю, не пью, не ширяюсь. Правда, ругаюсь, время от времени, когда родителей нет рядом, но это в наше время – мелочи. В общем, взрастили меня, как стандартное комнатное растение, не притязательное, в меру ласковое, самостоятельное и ответственное.

 - Кать, тебя мама зовёт, - проходящая мимо двери сестра нараспев произнесла моё имя, а всю остальную фразу я услышала уже через смежную с её комнатой стенку.

На кухне мама крутилась и, правда, виртуозно. Её стряпня была тем ещё произведением искусства, которую я не всегда оценивала. Нет, мне нравилось то, как она готовит, но все эти излишества были не для меня. Вытяжка работала на всю, но её мощности не хватало, чтобы избавиться от жара голубцов, которым сейчас уделялось столько внимания. И открытое настежь окно тоже не спасало. 

 - Надеюсь, ты вернёшься до полуночи, - откинув слишком сильно отросшую чёлку с глаз, которая надоедала, начала она. – Не вздумай отходить от Паши, усекла?