Когда наступает темнота

Когда наступает темнота

Когда наступает темнота

Новообретенная связка ключей весело звякнула в моей руке. Окончив последние формальности и подписав договор, я попрощался с женщиной, которая сдала мне эту квартиру. Пусть не самая роскошная и далеко не в центре города, но для меня это был важный шаг в жизни.

Перед прощанием Галина Васильевна, так её звали, сказала странную фразу тонким и немного дрожащим, но словно умоляющим голосом: “Вы берегите себя, молодой человек, мало ли что может произойти…”, — вроде бы обычная фраза, но почему-то мне она не очень понравилась и даже немного ввела в ступор. Сказал ей, чтобы она тоже берегла себя. На том мы и попрощались.

Я стал оглядывать теперь уже мою квартиру, расхаживая чинно и излишне важничая, и представлял себя офицером, который проверяет всё ли хорошо у его бойцов. Правда, у меня вместо бойцов была мебель. Эта была обычная, ничем не примечательная двухкомнатная квартирка с балконом, раздельным санузлом, маленькой кухней и ещё меньшей кладовкой в прихожей, и когда я её открыл, то почти сразу закрыл — там было много пыли, да и завалена она была различным хламом.

Ночью спал беспокойно — постоянно слышались непонятные шорохи, но всё списал на усталость, ведь весь оставшийся день я раскладывал вещи и занимался благоустройством нового места жительства.

* * *

Прошло чуть больше недели. Я затеял уборку, в том числе собирался осмотреть и кладовку. Когда я приступил к ней, то увидел лишь пыльные коробки, старую одежду в плачевном состоянии и камеру фирмы Panasonic, которая вся была исцарапана, а на правом боку красовалась трещина. Я её взял в руки, покрутил и посмотрел на маленький экранчик, который был частично разбит. Очевидно, что видеокамера была разряжена, и после непродолжительных поисков в пыли, от которой я постоянно чихал, мне удалось найти зарядку, после чего немедля поставил камеру заряжаться. Мне было любопытно узнать, что могло находиться на ней, если там вообще было хоть что-нибудь.

Я вернулся к уборке, которая затянулась до вечера, и забыл на время о камере. Утомленный я присел на диван и с облегчением выдохнул. Теперь, когда Добби наконец свободен, можно было посмотреть, что же там могло находится.

К моему большому удивлению видеокамера включилась, и на ней было три записи. Обрадовавшись, я налил себе чая и принялся смотреть первую.

На диване сидел молодой человек, лет двадцати-двадцати трех, он выглядел беспокойно, глаза его хоть и пытались сосредоточиться на объективе камеры, но всё время бегали по сторонам. Волосы были растрепаны, колени плотно прижаты друг к другу, губы едва заметно подергивались. Под глазами красовались синяки. А сидел он на диване в гостиной, примерно там же, где и я сейчас. Он прокашлялся и начал говорить:

— М-меня зовут Дмитрий Подвальный, сегодня…, — он взглянул на электронные часы на левой руке, — одиннадцатое октября, среда. Я за последнее время стал свидетелем и участником необъяснимых событий… Всё это происходит на самом деле, и я надеюсь…, — парень замешкался, немного наклонил голову и что-то начал бубнить себе под нос, наверное подбирая слова, но вскоре продолжил, — что больше никто не столкнется с этим… Я, пожалуй начну свой рассказ с самого начала…

Всё началось где-то неделю-две назад, а именно с беспокойных ночей… Сначала это были просто непонятные и почти неслышимые шорохи, но п-потом…, — Дмитрий сглотнул и нервно выдохнул, — по моей квартире по ночам словно стал ходить кто-то, кто-то страшный и до ужаса пугающий… Пол, который никогда не скрипел, п-понимаете, никогда! вдруг стал ноюще и чуть ли не ломаясь скрипеть под Его ногами… Я никогда не вылезал из под одеяла, когда это происходило, никогда… Только наоборот накрывался с головою и засыпал вновь только под утро, когда все эти звуки, шорохи, и голоса прекращались… Да, голоса! Я совсем забыл о них. Постоянно кто-то шептал неразборчивые слова и предложения, смеялся, плакал, иногда прямо над ухом…

Но не так давно, где-то несколько дней назад вдруг всё резко прекратилось… Тогда я смог впервые за много времени нормально поспать…, — губы парня стали дрожать, он весь немного дергался, как будто вспомнил что-то ужасное, что очень хотел бы забыть; но спустя минуту-полторы Дмитрий очнулся от этого “сна” и продолжил, — Вчера… Вчера я впервые увидел Его… Он стоял далеко в темноте и смотрел своими глазищами! Он ужасен… Он хочет свести меня с ума! Извести мой рассудок! Но зачем ему это?! ЗАЧЕМ?!, — он ударил кулаком по своей коленке, немного наклонился и трясущимися руками схватился за голову. Всё его тело тряслось, несколько слезинок упало ему на ноги. Парень сжал свои кулаки, словно стараясь выдернуть себе клоки волос. Среди них даже можно было увидеть несколько седых. Ужасная картина. Он продолжал бормотать и даже кричать бессвязный бред — что-то про Него, про все эти ужасы и кричал “зачем”...

Так продолжалось ещё некоторое время. Мне было ужасно жаль его, но вместе с этим и противно от этого зрелища. Потом он резко вскочил, за один шаг приблизился к камере и выключил запись. Глаза его были красными от слез, а ещё пустыми… в них ничего не было, кроме страха и безумия…

Я медленно отложил камеру, всё ещё находясь под впечатлением. Хотя это и было словно бредом сумасшедшего, но всё равно ужасно. Осталось ещё две записи, которые я решил посмотреть позже. А пока что пошёл на кухню, чтобы заварить себе чая и отвлечься от этого.

Спал я в эту ночь неспокойно.