Когда осыпается пион

Глава 1

Мужчина перевернул страницу книги и внимательнее вчитался в текст. Аккуратно водя пальцем по тонким иероглифам, он слушал шелест листвы в саду и наслаждался свежестью, приносимой ветром. Где-то шел дождь, и, возможно, совсем скоро непогода ворвется и сюда, нарушив покой дома Ли, но не это беспокоило молодого господина.

Минул уже месяц с прошедшего дня рождения, когда еще один год добавился к возрасту бывшего халлима*, а ныне губернатора Канвондо*, назначенного самим королем на эту должность. Роковые тридцать три года начали обрывать лепестки только что распустившегося лотоса, возможно, укорачивая жизнь Ли Джунки. Именно это и тревожило.

Джунки выдохнул и закрыл книгу, откладывая ее в сторону. Он медленно поднялся на ноги, отряхивая пхо*, повернулся к открытому окну и завел руки за спину. Тени прошлого все не хотели отпускать, хотя до недавнего времени мужчина и не вспоминал о былых днях юности, но увиденный два дня назад старичок, сидящий на ступенях храма, словно освежил новыми мазками блеклые картины воспоминаний, затертых чуть ли не до дыр неаккуратным коллекционером. Пожилой мудрец укоризненно смотрел на Ли и неодобрительно мотнул головой, цокнув языком, когда Джунки проходил мимо, гуляя ранним утром по Вонджу*, городу, где находилась резиденция губернатора. Тогда в памяти всплыли годы, проведенные с семьей в Хансоне*; годы, когда Ли Джунки был беззаботным юношей, студентом Сонгюгвана и другом наследного принца.

В те времена Джунки как-то возвращался ранним утром в университет, чуть ли не паря на крыльях влюбленности, уверенно шагая по отдаленным улочкам, прячась в густых тенях домов, чьи крыши только начали ласкать лучи утреннего солнца. В предрассветном полумраке он заметил сгорбившуюся фигуру мужчины, сидящего на ступенях потрепанного ханока*, в богато украшенном ханбоке, и обошел бы стороной старца, если бы не книга в его руках. Ее обложка из красного шелка была расшита золотыми нитями, сплетающимися в какие-то слова, но Ли не мог разобрать, в какие именно, поэтому остановился в задумчивости. Он не заметил, как подошел ближе и уже буквально заглядывал в книгу, но опомнился, стоило старцу захлопнуть ее перед носом паренька и лукаво усмехнуться.

— Любопытство не порок, юноша, но не стоит пытаться узнать то, что уже предрешено.

Мужчина еще что-то пробормотал и попытался встать, но споткнулся и упал обратно на ступеньки, выронив книгу на землю и охнув.

— Осторожнее. — Джунки поймал руку старца и отметил, что его кожа не по возрасту гладка и подтянута. Он помог мужчине снова сесть и поднял книгу, задержавшись взглядом на изрядно потрепанных соломенных сандалиях. Они так явно контрастировали с богатым ханбоком, что юноша задался вопросом, кто же этот незнакомец.

— Я прошел много ли, — мудрец потер ногу о ногу и посмотрел на Джунки, сощурив глаза, — и мои чипсин* помнят каждый камешек пути, а это очень утомительно.

— Кто же вы, благородный старец? — Ли выпустил тонкое запястье из своей руки. — Ученый? Чиновник? Или философ? Ваша книга достаточно старая и наверняка тоже помнит пыль дорог, по которым вы ходили, но ваши одежды… Кто же вы?

Мужчина сомкнул губы в тонкую линию и тряхнул головой, отчего его седая бородка встрепенулась, поймав порыв ветра, поднявшего мелкий мусор в воздух. От этого движения будто несколько десятков лет исчезли из затуманенного взгляда старца.

— У вас, студент, высокий лоб и знатные черты лица. Из вас выйдет великий муж, — старец немного помолчал, взяв свою книгу обратно в руки, — но поверит ли будущий халлим сумасшедшему старику, если он станет утверждать, что является богом?

Джунки секунду обдумывал сказанное, а потом разразился заливистым смехом.

— Да вы шутить изволите? — Юноша отошел на шаг назад, прикидывая в голове, как бы уйти от этого странного человека и незаметно пробраться на территорию Сонгюгвана. Солнце уже поднялось выше и тени сместились со своих мест, лишив Ли его укрытия, а это означало, что сбежавшего на ночь студента могут увидеть и наказание за нарушение распорядка университета не заставит себя долго ждать.

— Отнюдь. — Старец поднялся на ноги. — Сейчас я говорю вполне серьезно, равно как и о том, какая должность ждет ученого мужа по окончанию университета и успешной сдачи экзаменов на чин.

— Халлим? Я? — Джунки не поверил своим ушам, потому как не собирался дальше идти на поводу у отца и, в противовес желанию родителя, хотел податься в военное дело. — Мне кажется, Вы все-таки шутите, мудрец. Такого быть не может.

— Может, как и то, что эта маленькая девочка - ваша судьба. Здесь так и записано. — Мужчина раскрыл книгу и указал пальцем на строчку, в которой было написано имя Ли Джунки, а рядом — Пак Мо Ран. — Я люблю пионы, а вы?

Джунки потер переносицу и вдохнул полной грудью. Как много глупостей было сделано по молодости. Ли старался спрятать как можно глубже в памяти воспоминания о том дне, ведь ему совсем не понравилась та бедная оборванка, которую в одно мгновение пропавший старец назвал громким словом «судьба». Тем более он не хотел вспоминать о том, что поручил наемнику. Ли сильнее зажмурился, прогоняя видение окровавленного ножа и ленты, которую он видел заплетенной в косу той маленькой девочки. Но дело было сделано, и теперь уже ничего нельзя было исправить, как и то, что к молодому губернатору прочно прицепилось прозвище «проклятый», ведь все его невесты после объявлений о свадьбе умирали/заболевали, или помолвки разрывались без объяснения причин.

— Господин! — слуга, влетевший в комнату, упал ниц. — У нас хорошие новости!

— Встань, — Джунки не повернулся, продолжая наблюдать, как ветер играл оборванными листьями на поверхности пруда. — Говори, что случилось.

— Мы поймали воровку.

Мужчина резко развернулся и устремил свой взор в открытый проход за спиной слуги. Эта ловкая домушница беспокоила дом губернатора уже не в первый раз, и если в прошлые разы из кладовой пропадали запасы риса, то в последний раз она пыталась посягнуть на драгоценности, что передавались в семье Ли из поколения в поколение. Правда, подоспевшая вовремя охрана спугнула воровку, но сегодня был явно не ее день.

— Где она?

— В главном зале.

Джунки медленно вошел в зал, сложив руки за спиной и наблюдая за испуганно озирающейся девушкой, стоящей на коленях. Она больше была похожа на затравленного зверя, а не на матерого воришку, но Ли слишком часто сталкивался с такими людьми и прекрасно знал, что внешность может быть обманчива. Поэтому он остановился в нескольких шагах от девушки и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, прошел к своему месту, сев на скамью.

Ли Джунки слыл добрым человеком и мудрым правителем, которому доверял король и который всегда взвешивал все свои поступки и решения, давая второй шанс преступникам и оставляя их подле себя, в слугах. Джунки пытался искупить грехи прошлого, поэтому ценил жизни людей, но сейчас что-то беспокоило его в этой незнакомке, упавшей вниз и приложившейся лбом о пол.

— Почему ты хотела украсть мои фамильные драгоценности? — Мужчина поднял голову выше, смотря сверху вниз на воровку. — Ты не в первый раз посягаешь на то, что принадлежит семье Ли, так почему же решила вернуться и попробовать еще раз?

— Я… Я, — девушка, заикаясь, пыталась что-то бормотать.

— Поднимись, — вздохнул Джунки, — я должен видеть твое лицо.

Воришка поднялась и принялась теребить край помятой юбки, осматриваясь и бегло переводя взгляд с лица губернатора на пол и его ноги.

— Я хотела… Я не хотела… Мне нужно было. — Девушка продолжала бормотать что-то несвязное, и это начинало утомлять, поэтому Джунки поднялся с места и подошел ближе к ней, заглядывая в ее глаза цвета медового янтаря, в которых отчетливо читался страх.

— Как зовут тебя, воришка?

— Мо Ран. Пак Мо Ран.

И сердце губернатора Ли пропустило один удар, когда воспоминание о прошлом больно ударило в грудь.