Когда папа варвар

Глава 1. Алёна

День не задался с самого утра – пошёл ливень. Сильный, никак не желавший заканчиваться, именно тогда, когда мне нужно было спешить. Нет, не на учёбу в художку – сегодня у нас день самостоятельной работы студентов, а в интернат, где я работаю волонтёром. Провожу занятия по арт-терапии с детьми-аутистами.

Почему я выбрала этот путь? Как обычно, случайно. Знаете, спонтанность вообще можно назвать принципом моей жизни: так я впервые попала в кружок рисования, потом в секцию стрельбы из лука, а полтора года назад записалась в волонтёры. И все эти занятия стали определяющими в моей жизни – кто бы мог подумать? Но об этом чуть позже, будем излагать события по порядку.

Моя закадычная подружка как-то загорелась, позвала меня с собой за компанию, мол, давай делать мир лучше. Я согласилась, что да, помощь детям с особенностями развития – это очень здорово, и пошла. Подружка в итоге бросила, сначала из-за сессии и летней практики, а потом оказалось, что она разочаровалась. Не в том, чтобы мир сделать лучше, а в том, что нас заставляли вести себя отстранённо, держать эмоциональную и физическую дистанцию[1].

- Так будет легче всем, - объясняла психолог. – Во-первых, это особенные дети, они несколько иначе воспринимают действительность, у них иные механизмы мышления. Ну а во-вторых, когда они к вам сильно привяжутся, а вы рано или поздно их покинете, им будет слишком больно.

Ох, как непросто было это понять и принять! И Женька с этим не справилась – выгорела. Я её не винила, но сама уйти не смогла. Как можно бросить этих удивительных малышей, которые, пусть иначе соображают, реагируют, но выдают при этом порой гениальные результаты. Например, Илья, у которого сегодня день рождения, и я кровь из носа должна добраться до пекарни, где заказала большой торт, а потом ещё и до интерната ехать на другой конец города.

В обычные дни туда добираться легче, потому что моя альма-матер находится как раз посередине между домом и интернатом, а на работу я езжу после занятий. Но сегодня свободный день и на улице ливень. Такси выйдет слишком дорого для моего скромного бюджета, ведь торт я заказала самый вкусный, соответственно, самый дорогой.

- Придётся помокнуть, - я полезла за резиновыми сапогами и камуфляжными штанами, в которых обычно ездила в лес. Их было не жалко, а ещё они быстро сохли, в отличие от джинс.

Чёрт, у зонтика в прошлый раз сломалась спица, и я забыла об этом от слова совсем!

Костеря себя на все лады, я всё же выкатилась из дома, придерживая одной рукой сломанный угол зонта. Так себе лайфхак – струи дождя теперь текли по руке прямо в рукав. Брр! Кое-как добравшись до пекарни, я получила, наконец, вожделенный торт и отправилась на остановку.

Как хорошо, что прогресс дошёл и до нашего конца географии – совсем недавно у нас наконец-то построили закрытую остановку! Можно теперь сидеть в тепле и сухости, всматриваясь сквозь текущие по стеклу струи дождя в номера автобусов и маршрутных такси. Подумаешь, за спиной компания парней с пивом, отпускающих сальности относительно моей пятой точки. Я давно научилась их игнорировать, а при излишней активности и вовсе отправлять за мороженым. В смысле в тундру.

Конечно же, нужного номера маршрутки, на худой конец, автобуса не наблюдалось, ведь я вышла позже запланированного времени. А Илья ждёт – это я знаю совершенно точно. Сколько бы ни говорила Вероника Степановна, что нельзя привязываться, но я привязалась. Буквально прикипела к одному мальчику, брошенному родителями на произвол судьбы. Его нашли прямо на обочине трассы, недалеко от города, слава Богу, живым и без сильных повреждений. Явно же он не сам выпал из автомобиля!

Так вот, этот мальчик, несмотря на жуткую замкнутость и периодические срывы, был просто гениальным фантазёром. Он лепил из пластилина совершенно невероятных существ, рисовал на бумаге и песке красивейшие пейзажи и замки, а ещё говорил на своём собственном языке. Странном, немного рычащем, но я, работая с ним уже второй год, давно поняла, что это не простой набор звуков, каждый раз разный, а именно язык.

Я даже записала отдельные слова, чтобы запомнить. А потом приучить к нашим, русским аналогам. И он учился, даже начинал медленно говорить, но потом что-то случалось, и он срывался. Начинал визжать, переставал говорить на русском и отказывался есть. Триггеров было несколько, один из которых – родители, навещавшие некоторых детей. Вообще такие встречи старались не афишировать, но иногда это плохо получалось. Моё сердце в таких случаях плакало, я даже пару раз разговаривала со своими родителями на тему того, чтобы усыновить его.

- Алён, ты же знаешь, что это невозможно, - мама высказалась сразу категорично. – Я всё время в командировках, а ребёнок-аутист – это очень большая ответственность.

- У меня ненормированный график, - отец развёл руками. – Случись что, и я бегу на работу.

И я их прекрасно понимала, но от этого было ни сколько не легче. Именно поэтому я так стремилась сделать приятное Илюше в день его семилетия. Купила торт, картонные колпачки, воздушные шарики и мыльные пузыри.

Знала бы я, чем сегодняшний день закончится, запаслась бы успокоительными, газовым баллончиком и электрошокером. Ну а что, одно другое ведь не исключает!

Я опоздала на сорок минут. Вероника Степановна не упустила возможность сделать замечание, но на торт взглянула благосклонно. А уж как Илья обрадовался, правда, потом отвлёкся на мои мокрые штаны. Расхохотался, что для него большая редкость, принялся тыкать пальцем в пятна и ещё сильнее заливаться.