Когда раскинет сети тьма...

Глава 1. Дом, милый дом

- Чем дольше мы едем, тем больше мне кажется, что мы никогда не доберемся до конечной цели.

- Перестаньте ворчать, дорогой мой Расиньоль! Видите вон ту арку впереди? От нее до города рукой подать. Так что ужинать мы будем уже за столом, а не на придорожном камне.

- Хотелось бы в это верить,- прокряхтел старый дворецкий.

- Вы сомневаетесь в моих словах? Разве я когда-нибудь ошибался?

- Однажды вы приняли зурганского тигра за мегиханскую лань, и это едва не стоило нам жизни,- робко заметил Расиньоль.

- Но лань, на самом деле, была в этих непролазных зарослях!- вспыхнул его собеседник.- Именно на нее охотился тигр, которого я сразу не заметил. И нет моей вины в том, что хищник сменил цель и набросился на вас, в то время как лань поспешила ретироваться. И если бы вы в этот момент соизволили обернуться, то увидели бы, как она удирает в сторону реки.

- Поверьте, мне было не до этого,- вздохнул Расиньоль.

- В таком случае, извольте верить на слово!

- Я вам верю, ваша милость! Просто я очень устал.

-Ну, что вы, это путешествие было одним из самых безмятежных. Вспомните, как мы удирали от пиратов к юго-западу от Таканского архипелага? Вы трое суток не смыкали глаз и не покидали палубы. А эта увлекательная погоня за халсанским вором? Мы провели в седле почти целую неделю, и вы вдохновляли меня своей стойкостью и оптимизмом. И что же я слышу? Вы стареете, мой дорогой Расиньоль.

- Хотел бы я, чтобы вы ошибались, но с природой не поспоришь.

- Именно поэтому вы предпочитаете спорить со мной.

- Я не спорю, я полемизирую… Что же касается безмятежности нашего путешествия… Хм… Двенадцать дней назад какой-то проныра стащил мои часы. Замечу, что к тому моменту мы даже не покинули пределов Ганатены.

- Опять вы за свое! Могу поспорить, что не было никакого проныры. А часы вы оставили на кухонном столе, когда прощались с обожаемой вами Ардиной. Сами увидите, когда вернетесь в столицу! Ваша рассеянность уже давно стала притчей во языцех, и только вы того не замечаете. Наверное, по рассеянности.

- Десять дней назад,- невозмутимо продолжал Расиньоль,- моя лошадь подвернула ногу, и при падении я порвал рукав на локте редингота.

- Что локоть? Вы легко могли свернуть себе шею. Но ведь обошлось же?

- Семь дней назад мы несколько часов мокли под проливным дождем, и с тех пор у меня ломит кости.

- Это лишь подтверждает мои слова, Расиньоль, вы стареете. В прежние времена вы даже спали под ливнем, а на следующее утро выглядели свежим и отдохнувшим.

- Пять дней назад на нас напали волки, и мы едва не загнали лошадей. А вчера нас едва не завалило камнями. И это вы называете безмятежным путешествием?

Немного помолчав, его спутник заметил:

- Бывало и хуже.

Спутника Расиньоля звали Адан Гримар. Мужчина тридцати двух лет, приятной наружности, высоких манер и утонченного вкуса. Природа одарила его силой и ловкостью, а почивший родитель – титулом кавалера, особняком в Ганатене и небольшим имением в ее окрестностях. Расиньоль, служивший Гримару-старшему, был при нем с малых лет и любил Адана, как сына. Потому и заботился о нем, как о собственном отпрыске, чередуя строгость с попустительством.

Всадники не спеша ехали по ущелью, продуваемому сходящими с гор прохладными воздушными потоками, но уже после полудня в теснину заглянуло солнце, пусть и не такое жаркое, как на равнине, но достаточно ласковое для этих мест.

Аркой Адан назвал соответствующей формы горное образование, появившееся в этом ущелье то ли по воле воды, то ли все того же вездесущего ветра. И до нее, на самом деле, было рукой подать, а с ходом времени она становилась все ближе и ближе.

- Отчего вы всю дорогу смотрите вверх, Расиньоль?- заметил Адан, хотя ехал немного впереди и ни разу не обернулся.

- Большая хищная птица. Она кружит над нами с тех пор, как мы въехали в это ущелье.

- Это ягнятник, Расиньоль, он высматривает добычу.

- Всегда восхищался вашей эрудицией, ваша милость… Судя по названию, он охотится на ягнят?

- Не совсем. Он питается исключительно падалью.

- Это недобрый знак,- пробормотал Расиньоль, провожая взглядом стервятника.

- Вы напоминаете мне одну знакомую шарлатанку, которая видела какое-нибудь жуткое предзнаменование даже в невинно вскочившем на носу прыще.

- Если вы имеете в виду госпожу Шардагон, то она, насколько мне известно, ни разу не ошиблась в своих предсказаниях.

- Причина лежит исключительно в ее манере изъясняться. Дама даже об обыденных вещах говорит загадками, а уж когда предсказывает, то плетет такие кружева, что трактовать их можно по-разному, как в одну, так и в другую сторону. К тому же на нее работает целый штат слухачей и осведомителей. Говорят, даже тайная императорская служба иногда подбрасывает ей довольно любопытные, а порой и пикантные, сведения, когда желает скомпрометировать тех, кто угрожает безопасности Его Величества и самой державности. Иными словами, внимая госпоже Шардагон, каждый слышит то, что желает услышать… А что вы думаете, мой дорогой Расиньоль, по поводу сглаза?

- Прошу прощения, ваша милость,- дворецкий не понял, к чему клонит Адан.

- Сглаз – от глагола сглазить. В народе еще говорят «накаркать».

- Никак не могу понять, на что вы намекаете.

- Что вы, не намекаю, прямо говорю о том, что вы, дорогой мой Расиньоль, похоже, своей меланхолией и суеверием накаркали нам неприятности.

Всадники как раз приблизились к арке, но пока что не въехали под нее. Пространство перед аркой было густо завалено валунами, некогда бывшими частью нависавших над ущельем скал. С дороги их убрали, откатив в сторону. Там они и пребывали, символизируя собой бренность даже незыблемых вещей и служа прекрасным укрытием для людей с дурными намерениями.

И такие не преминули появиться, преградив путникам дорогу к городу. Их было не меньше десятка. Правда это были не люди, а…