Когда умрёт последний дракон

Когда умрёт последний дракон

      Долгими годами ходила средь людей странная легенда. Или скорее жалкий слух, прокравшийся злобным змеем к лавке каждого торговца, а после и к его дому, к семье с детьми, проглотив всех с головой в свой бред. Плохие истории сочиняли об одном из самых богатых кланов всего города Гуанчжоу, название которого было Лун.

      Клан этот родился ровно в тот месяц и год с верховным драконом, под покровом которого с тех давних времён и пребывал. Всю юность сохраняя гармонию между небом и водой величественное создание жило вместе с людьми, но, как только его настигла зрелость, Лун-ван поднялся править на небеса и, чтобы оберегать своих смертных потомков в человеческом обличии, проявивших смелость носить великое имя огненного владыки небес и океанов вовек, выдал обещание радовать землю своим визитом два раза в год. И было так, как он сказал. Летом дракон парил в небесах, осматривая свои владения и одаряя их благословением своим с восходом солнца каждого жаркого дня, осенью и весной спускался в прохладные воды вокруг Гуанчжоу, пребывая в крайней тесности со смертным миром, прячась иногда в глубинах лесных рек от любопытных глаз, а зимой уходил под землю, дабы переждать холода и отдохнуть сполна за целый год. И люди ему не мешали, лишь раз в год ближе к февралю устраивали фестиваль, что проводился не без инициативы клана Лун. Праздник этот с самого начала был исключительно семейным, но, заглядев интерес торговцев и путников, никто не стал перечить расширению весёлого действа. Привычные красные одежды клана стали парадными у остальных, а забавы их детей с бумажным драконом и танцы с веерами превратились в великое мастерство, пребывающее совсем рядом с искусством.

      И так проходили десятилетия, за ними и столетия. Спокойно, безмятежно. Пока Лун-ван, расширив свои владения чуть ли не от самого солнца до луны, не решил разделиться на пять братьев, которые в тот же миг рассеялись вдоль всего Китая и запрятались, кто в какие глубины. Следили теперь за жизнью все части великого владыки из укромных уголков, отдавшись полностью правлению, и не ступали на землю грешную, оставив по себе лишь размытые легенды, хранящиеся в крови могущественного клана.

      Ещё долгое время люд опасался гнева и поддерживал быт, как прежде, пока множество традиций не стали размытыми субстанциями без конкретного смысла. Тот же фестиваль, те же легенды. Новоприбывшее поколение много не понимало и, пользуясь открытым положением некоторых вещей, позволяло себе проявлять невиданную наглость: ценности, традиции и рассказы отдельного рода становились лишь его «желанием показать своё доминирование», а то, что он скрывал от глаз человеческих — «наследием всего народа китайского». И этот народ начинал бунтовать, брызгая направо и налево своей желчью. На что клан Лун реагировал в последнюю очередь.

      Мужчины с фамилией Лун были мужественны и сильны, среди них находилось немало успешных воинов, женщины же обладали особой мудростью и рассудительностью, что придавало им необычайной внутренней и внешней красоты. Воспитывая своих детей честными, добропорядочными людьми, они никак не могли проигнорировать кучу клеветы, посыпавшейся на их голову, но и ответить той же монетой мирному люду не представлялось возможным. Со всех сторон сыпались угрозы, поджидали подлые ловушки, неприятности.

      Земля вокруг золотого поместья дракона и в частности деревни БаоЛань постепенно чернела, насквозь просочившись ненавистью и человеческим лицемерием. Не в силе терпеть подобное больше последний глава клана Лун — Лун Вэньхуа, так же величаемый именем Шэнли, призвал к месту обитания клана двух яшмовых драконов, дабы защитить свою семью: старых родителей, сестёр, братьев, любимую жену и единственную дочь. Рогатые существа отпугнули бунтарей от пристани Огненных Вод, остудили их нравы и, посчитав свою задачу выполненной, быстро удалились, не углубляясь в человеческие заботы. Семейство Лун выдохнуло с облегчением, как только завидало тропинки ведущие к их жилищам, вдоль усыпанные мелкими нефритовыми камнями, что было явным сигналом мирного разрешения конфликта. Не долго думая, Лун Шэнли велел собрать нефриты, отнести на рынок и раздать людям за бесцень. В знак примирения.

      Но случилось не так, как думалось. Драгоценности не были достаточной платой. Другие кланы обозлились ещё сильнее и задумали поставить позолоченный судьбой род на колени, а если не подчинится, так стереть его с лица этой земли раз и навсегда. Закрыв глаза на доброчестность и святость детей с фамилией древнего владыки небес и океанов, объединенные общей яростью люди одним спокойным вечером напали на деревушку БаоЛань, тараня каждую хижину потоком огненных стрел, намереваясь превратить посёлок в пепел за несколько часов. Что им, к сожалению, и удалось.

      Не сумев вовремя среагировать, Лун Шэнли лишь приказал матерям и их детям спасаться бегством, а мужчинам и юношам, достигшим совершеннолетия, прикрывать их, сражаясь до последнего. Пламя нещадно пожирало всё вокруг и твёрдо стоять на ногах становилось тяжело. Враг, имеющий существенное преимущество в числе своих воинов, всё не отступал. Пытаясь защищаться и понимая, что всё уже потеряно, он проводил свою жену, госпожу Лун, с маленькой трёхлетней дочерью к лесу, где отдал ей свой меч и бубен Цзиньлун, в надежде на спасение дорогих сердцу людей.

      Сам он двинулся обратно, поддержать товарищей, братьев и принять поражение с гордостью, как и подобает настоящему потомку дракона, а женщина, с головой укрытая чёрной мантией, с ребёнком на руках бросилась в бег, не оборачиваясь, с сомкнутыми губами, будто запаянными горячим воском, тихо рыдая. Она всю свою жизнь преданно любила мужа и отпускать его навсегда было невыносимо больно. Пылкая, неукротимая по натуре мадам Фу жаждала кричать и убивать любого, кто притронется к её золоту, рубать каждого ставшего на её пути к справедливому возмездию, но ей предстояло другое задание, намного тяжелее и ответственнее: уберечь от варварских рук мерзких грешников свою единственную дочку. Всеми усилиями.