Кольцо княгини Амондиран. Часть первая

Глава 1. Княгиня сбежала!

В коридоре послышались шаги и Дамиан решительно отложил книгу. Смена ночной стражи, а значит он опять зачитался до трех часов ночи. Пора уже гасить светильник и спать, завтра много дел.

Он потянулся, чтобы погасить свет, и в это время тот, кто шел по коридору, вместо того, чтобы проследовать дальше, туда, где всегда стоял пост замковой стражи, остановился у его дверей и постучал.

-  Дамиан! Я вижу, ты не спишь! Открой! Ты мне очень нужен!

Вот так и читай до глубокой ночи. Надо было уже давно погасить свет, тогда даже князь Ромуальд не решился бы его будить. А сейчас придется встать и впустить ночного гостя. Князю не откажешь.

Ромуальд влетел в покои своего друга и советника и кинулся в кресло. На его красивом, породистом лице было написано отчаяние.

-  Дамиан, это катастрофа! Настоящая катастрофа! Азильда сбежала! Она меня бросила!

Так хотелось ему сказать: "И хвала богам, наконец-то!", но советник удержал сам себя. Если такое ляпнуть, Ромуальд заведет волынку до утра. Будет обвинять всех, и его в том числе, что никто его не любит и никто не сочувствует. Поэтому он коротко спросил:

-  Когда? И откуда известно, что она именно убежала?

Конкретные вопросы всегда ставили князя в тупик и этим самым успокаивали. Собираться с мыслями и фонтанировать эмоциями одновременно было затруднительно. Поэтому он перестал ломать руки, задумался, затем сообщил:

-  Я получил от нее письмо, то есть, нашел записку.

-  Она у тебя с собой?

Ромуальд затряс головой.

-  Нет, конечно нет! Я не мог заставить себя прикоснуться к этой гадости! Я оставил ее там, где нашел!

Ситуация принимала фантасмагорические формы, как любое происшествие с участием молодого князя. Сейчас он упадет на кровать, станет биться в истерике и нести такую чушь, из которой при всем желании не вычленить рационального зерна. Это не под силу даже опытному Дамиану.

Истерику надо душить в зародыше, иначе вся ночь псу под хвост.

Советник сделал вид, что не заметил состояния своего господина. Произнес спокойно и решительно:

-  Ромуальд, так я ничем не смогу тебе помочь. Успокойся и давай по порядку. Расскажи, как дело было. Я вчера весь день отсутствовал и ничего не знаю.

-  Действительно, весь предыдущий день Дамиан провел в поездке по близлежащим деревням. Недавний паводок смыл кое-какие мосты и постройки и старосты прислали просьбы о вспомоществовании. Зная, как они любят в этом деле приписывать, пытаясь нагреть своего господина, советник счел своим долгом проверить все лично.

К тому же это был хороший повод для того, чтобы покинуть замок и немного отдохнуть душой. Общество князя и его жены было довольно тягостным. Оба они отличались повышенной эмоциональностью и между собой уживались плохо: истерика, скандал с рыданиями и битьем посуды были в замке чем-то вполне обыденным, чуть ли не ежедневным. Поводом могло служить что угодно, а чаще и вовсе ничего, нечто воображаемое, причем Азильда являлась в большинстве случаев стороной наступающей, а Ромуальд оборонялся. Быть свидетелем этих ежедневных баталий было по меньшей мере утомительно.

Поэтому советник и искал любой повод, чтобы провести день где-нибудь подальше от таких бешеных, но совершенно бессмысленных страстей.

Но если Ромуальду Дамиан был согласен прощать его недостатки хотя бы потому, что юный князь в свое время взял его на службу, назвал другом и дал самые широкие полномочия, то Азильду он терпеть не мог.

Князь небольшого, но относительно процветающего княжества Амондиран, Ромуальд Лериан Амондиран, был человеком нерядовым. Не только потому что князь, а потому что таких на своем пути Дамиан никогда не встречал. Художник, поэт и композитор в одном лице!

Его пейзажи, портреты, жанровые сценки и батальные полотна достойны были лучших галерей.

Да не только достойны, они там и висели! Групповой портрет королевской семьи Гремона, выполненный Ромуальдом в ранней юности, висел в тронном зале гремонского короля. А изображение битвы при Радо между войсками империи и Сальвинии, когда сальвинцам удалось отстоять свою независимость, украшало Зал Гильдий при дворе сальвинского монарха.

Томики стихов Ромуальда, не успев выйти из типографии, разлетались как горячие пирожки. Ими зачитывались все девицы как в странах Девятки, так и в Империи. Они же и распевали песни на эти стихи, музыку к которым писал тоже Ромуальд.

Кроме песен он написал также две оперы, которые с успехом шли в театрах Девятки, а его струнные квартеты исполнялись придворными музыкантами всех стран.

Такой человек имел право смотреть на всех людей, лишенных творческого дара, с презрением. Но Ромуальд был не таков. Этот еще молодой, но уже не юный мужчина поражал какой-то детской открытостью и искренностью. Те, кто ему нравился, могли рассчитывать на самое теплое, душевное отношение, помощь и поддержку.

И при этом иметь с ним дело, а тем более работать на него было очень тяжело. Дамиан за десять лет много раз порывался все бросить и уйти, потому что втолковать Ромуальду что-то простое и логичное, особенно если оно тому не слишком нравилось, было практически невозможно. Молодой князь обладал тем, что называют "умным сердцем", а вот мозги имел самые посредственные и отличался изрядным упрямством, с которым настаивал на своих ошибках.

Дамиана всегда поражало, что при этом его господин очень хорошо разбирался в людях, вернее, в их душевных качествах.

Надо сказать, хотя для определения качеств человека Ромуальд умом не пользовался, интуиция почти никогда его не подводила. В мужчинах он разбирался отлично. Всегда мог сказать, кто хороший человек, а кто сволочь, кто честен, а кто лжет не краснея, кто пришел с открытым сердцем, а кто таит камень за пазухой.

Десять лет назад он выбрал Дамиана из толпы соискателей, практически просто ткнув в него пальцем, и приобрел не просто честного управляющего для своих земель, соратника во всех делах, но и настоящего друга. Когда Дамиан допытывался, как ему это удалось, каков был критерий выбора, князь только отмахивался: "Сердце подсказало".