Колесо фортуны

Колесо фортуны

Колесо фортуны! Колесо фортуны! Колесо как жизнь. Колесо!

Крутится, вертится шар голубой,

Крутится, вертится над головой…

Ни хрена не над головой, потому как сам ты внутри, и тащит оно, не спрашивая, вверх на колесе, а потом вниз, а ты пешка — пешка в этой грёбаной большой игре кого-то великого с кем-то не менее великим. И ты успеваешь смотреть, претерпевать, ждать и надеяться. И оппаньки, к середине жизни оказываешься на том самом месте, откуда начал. Только габариты не те. Ты взрослый, прошедший целый круг человек. Первый круг.

Хорошо это или плохо?

А чёрт его знает. Движется чёртово колесо, скрипит, но тащит тебя…

И главное, что ты бессилен что-то изменить.

И тут срабатывает закон сохранения: ничто не берётся из ничего и никуда не девается.

Второй круг иной, и конец там ждёт совсем не тот, как сейчас, когда стоишь твёрдо на земле и понимаешь, что вчера уже было, а завтра ещё будет.

После второго круга останется только вчера. И то, если не упадёшь и не сорвёшься раньше времени.

Как всё-таки коротка жизнь.

Два полных круга колеса фортуны. Или неполных?

А кому-то и этого не дано, кому-то меньше круга достаётся.

Увидеть бы мага, вращающего карусель. Спросить, кому и за какие заслуги что уготовано. Но нет, крутится колесо и днём, и ночью, и ты плывёшь по окружности. Каждому же своя окружность уготована. Два пи эр. Где непостоянен только радиус.

— Ну, мать, тебя и занесло, — выслушав мои рассуждения о колесе жизни, сказал сын. — А если проще, на реальных примерах? А то от твоей философии жить вовсе не хочется.

— Ой, даже пофилософствовать не даёшь, всё тебе здесь и сейчас. Так я могу и про здесь. Вот живёшь ты и ни о чём плохом не думаешь. Школа позади, колледж, университет, теперь магистратура, друзья, работа — всё впереди, так?

— Так. И что нового ты сказала?

— Да ничего нового, просто это и есть первое полукружье, когда живёшь с надеждой на будущее. Вот пока надеешься, пока растёшь духовно и физически — это твой путь вверх. И ты плывёшь и плывёшь и сам не замечаешь, как достиг пика. У тебя весь обозримый мир перед глазами, и самое лучшее, что было тебе уготовано, уже свершилось. А дальше ты начинаешь получать дивиденды: деньги, положение, семью, детей. Но, видишь ли, кроме большого круга есть малый. Это вращение той самой кабинки, в которой ты находишься, и оно определяет твоё ежедневное бытие. Так вот, вращаясь по малому кругу ежедневности, ты не замечаешь, как спускаешься, и раз — уже на земле и полжизни как не бывало.

— Мама, так второй круг есть что? Выживание и борьба со старостью?

— Со смертью, выражайся конкретней. Плоскость у второго круга иная.

— Ты так религию создашь, рассуждая.

— Нет, не создам, религия предусматривает поклонение, а кланяться тут кому, работнику обслуживающему парк аттракционов? Или тому, кто запустил колёса? Так то явно чёрт.

— Мам!

— Что?

— Так что, всё от Чёрта, раз он колёсами Фортуны заведует?

— Да какого Чёрта? Всё в жизни уравновешенно. Закон сохранения действует.

— Чего? Энергии? Вещества?

— Ага, и добра, и зла, и их суррогатов тоже.

— Мама, тебя слушать, конечно, одно удовольствие, а если на примере, конкретном, по малому кругу, где кабинка вокруг оси вращается?

— Ну, давай на примере. Когда родился твой брат, совсем маленький ещё был, месяца полтора, я умудрилась сжечь все его бутылочки для кормления вместе с соской. То есть поставила кипятить и забыла. Напрочь забыла. А дело к ночи, он уснул, кормленный, папа спит, ты спишь, и я прилегла, думала, на минуточку. А как легла, так и уснула, и проспала, пока его плачь не услышала. Я к нему встала, а в комнате сизый дым висит. Я на кухню, вода выкипела, бутылочки пластиковые расплавились, и пластмасса чёрная на дне кастрюли растеклась. Я окна открыла, папу твоего разбудила, ребёнка завёрнутого ему на руки отдала. Он орёт, папа методично воздаёт мне должное за то, что я сотворила. Мне сдохнуть и без того хочется. На улице середина января, мороз. Квартира выстудилась, запах горелого пластика стоит невыносимый. Я пытаюсь накормить ребёнка с ложечки, развела смесь погуще. Он плюётся, орёт и не ест. Время два часа ночи. Ну что делать, одеваюсь, собираюсь и бегу в близлежащий круглосуточный супермаркет, схватив все деньги, которые есть в доме. Время недоброе, то есть уже не девяностые, но живём так, что каждая копейка на счету. Вот бегу я по улице, холод собачий, ни души нигде не видно, скользко, темно, освещения нет, хоть и самый центр города. Подбегаю к магазину, а он закрыт на учёт. Что делать, иду ещё пару кварталов до дежурной аптеки. Захожу, смотрю цены. А мне даже на половину бутылочки не хватает. Пытаюсь объяснить ситуацию. Но всё бесполезно. Возвращаюсь в супермаркет и охраннику всё вываливаю как есть, утверждая, что без бутылочки для детского кормления никуда не уйду. На моё счастье он приглашает товароведа. Та меня выслушивает, ведёт в зал с детскими товарами, и тут очередной облом — мне не хватает двадцати тенге. Мелочь, конечно, но что делать — я не представляю. Без них мне ничего не продадут. Охранник смотрит на меня и спрашивает: «Сколько вам не хватает?» Достаёт кошелёк, и мы идём к кассе. Вот так я оказалась счастливой обладательницей бутылочки для детского питания.

Охранника дня три ловила, чтобы деньги отдать, не взял. Мы с твоим братом в коляске долго за ним ходили. Неудобно же, чужой человек, но человек. Так что, видишь, как порой колесо закручивает.

— Ага, колесо. А суть в чём?

— В людях! В их способности к пониманию и состраданию. В том добре, которое у человека в сердце. Потому что если рядом есть люди, то никакие колёса не страшны. Жизнь становится не зря прожитой.