Колумбийская рулетка

Колумбийская рулетка

Мариса улыбнулась:

— Я ещё никогда не проигрывала.

Мы сидели на приподнятой веранде её особняка (вспомнилось полузабытое слово «асотея») — Мариса, хозяйка этого острова, нереально красивая колумбийка лет двадцати пяти, и я — потерпевший крушение яхтсмен с юга Африки, которому повезло чудом выжить в страшном шторме... И обидно — я выжил лишь для того, чтобы добраться до этого острова, с которого живым мне вряд ли удастся уйти.

А так хорошо здесь начиналось: богатый дом, роскошная ванна, вино... Очаровательная хозяйка, с лица которой не сходила обещающая улыбка. Вот что она, значит, мне обещала...

— И всё же, если ты проиграешь? — повторил я вопрос.

Вместо ответа смуглая красавица бросила ключи на столик:

— Заберёшь мой катер — и вперёд. Двадцать миль к востоку — побережье Колумбии. Пристань там обозначена маяком — ошибиться трудно. Если ошибёшься, прибой размажет тебя о скалы... Но тебе этого бояться не надо. Туда ты всё равно не доберёшься.

Я покосился на торчавших поодаль двух гориллообразных охранников — белого и индейца. У белого за спиной была винтовка, у индейца с бедра свисало мачете.

— А они?

— Они пропустят. Их задача не в этом. Но если ты вдруг захочешь повернуть револьвер не в ту сторону... В общем, не советую этого делать.

С этими словами она взяла со столика укороченный «Смит-Вессон» 22-го калибра и откинула барабан, показав, что внутри всего один патрон. Маленький довольно, 22-й калибр — это чуть больше 5 миллиметров. Я бы предпочёл 38-й или даже 45-й...

Правила дьявольской игры заключались в следующем. Мариса и я по очереди бросаем кости, выигравший берёт револьвер, раскручивает барабан и стреляет сопернику в живот. Один шанс из шести, что сразу не будет осечки. Но рано или поздно кто-то словит животом пулю, а укус пули из дамского «ледисмита» куда более коварен, чем выстрел из серьёзного оружия. «Кольт-45» с близкого расстояния может сделать огромную дыру в туловище и за секунду отправить человека на тот свет, а пуля 22-го калибра будет спокойно сидеть в кишках и ждать несколько часов, пока жертва не прекратит царапать ногами пол... Я спросил Марису, но зачем, собственно? Она ответила:

— Мне это нравится. Я люблю, когда мужчина или женщина осознаёт, что получили пулю — у них становится очень выразительное лицо. Я обожаю, когда человек держится за живот, корчится, перебирает ногами, а потом непонятно зачем куда-то пытается уползти... Я всегда спрашиваю: куда же ты ползёшь? Мне это на самом деле интересно. Но увы, мне ещё никто на этот вопрос не ответил... Может быть, ты ответишь?.. Ладно, допивай своё вино и снимай куртку.

Я так и сделал. Мариса тоже сбросила жакет и осталась только в лифчике и низко сидящих белых брюках, приятно подчёркивающих красоту слегка округлого смуглого животика. С такой женщиной не стреляться надо, а... Но сейчас правила игры были не мои, а этой скучающей родственницы колумбийского наркобарона, не знающей, куда и на что ещё тратить деньги... По её словам, в эту разновидность рулетки с револьвером она играла уже шесть раз, и, как видите, ничего с ней не случилось. По словам Марисы, револьвер заговорён мастером вуду. Из него она пристрелила двоих таких же, как она, богатых бездельников, какого-то американского мафиози, обеих его подружек и одного парня, случайно попавшего на остров подобно мне. Первые трое вступили в игру по своей воле, остальным пришлось делать предложение, от которого они не смогли отказаться. Пуля в животе — конечно, жутко, но альтернатива угодить живьём в бочку с серной кислотой не привлекла ещё никого.

Притом, все надеялись выиграть. Я, разумеется, тоже. Мариса же в своей победе вообще не сомневалась.

Кости, состоящие из двух кубиков, мы принялись бросать на барной стойке. Я выкинул семь, Мариса — пять. Она с очаровательной улыбкой протянула мне револьвер рукояткой вперёд и отошла на три шага, встала вполоборота, подбоченилась, показав мне три четверти своего великолепного живота. Я прокрутил барабан, прицелился... Рука вдруг сама пошла вверх. Почему-то в живот стрелять не хотелось. Ладно, если повезёт, пробью красотке сердце, чтоб умерла быстро... У Марисы исказилось лицо:

— Нарушишь правила — окажешься в бочке. Ты меня уже хорошо знаешь, верно?

Да, я уже понял, что с ней шутить нельзя. Поэтому направил ствол револьвера в очаровательную выпуклость и нажал спуск. Щелчок... Как ни кичилась Мариса своей неуязвимостью, дыхание она перевела с явным облегчением. Женщина всё же понимала, что играет со смертью. Причём она отлично понимала, какой будет эта смерть в случае её проигрыша.

Затем дважды кости выпадали не в мою пользу. Мариса обладала поистине кошачьей жестокостью. Она долго ходила вокруг меня кругами, несколько раз метилась, делая вид, что нажимает спуск... Когда я услышал негромкий щелчок во второй раз, пол под ногами колыхался не хуже палубы яхты в шторм. Поэтому когда револьвер попал в мою руку, я уже не колебался. Я страстно желал, чтобы пуля, пробив эту гладкую кожу, застряла где-нибудь в особенно богатом нервными окончаниями месте, заставив эту красивую тигрицу упасть и забиться в мучениях... Но не повезло сейчас и мне.

Ещё три раза револьвер оказывался в моих руках. На лице Марисы я видел неподдельное удивление. Она рассчитывала давно уже меня застрелить, но никак не могла это сделать. Не мог это сделать и я. Когда в очередной раз кости легли неудачно для меня, и Мариса взяла револьвер, я видел, как она почти вслух уговаривает своё оружие не подвести на этот раз. Знаете, я подумал, что сейчас мне точно будет крышка... Но револьвер отказался стрелять в меня, и я опять получил шанс. Мариса уже не кокетничала, она была напряжена, тяжело дышала, ей было страшно. Женщина внимательно смотрела, как я аккуратно наставляю на неё оружие. Кожа её живота дважды непроизвольно дрогнула, словно бы что-то предчувствуя.