Колыбель времени книга 2. Приют приговоренных детей.

Пролог

— Здравствуйте, я к вам пришла снять проклятие, — с порога заявила Эверилд, входя в небольшую комнату на сто квадратов.

Она повесила зонтик, сняла шляпку, которую положила на верхнюю полку, расстегнула лёгкий серый плащ с большими пуговицами, скинула и примостила его на вешалку. Вампирша была одета в фиолетовое платье ниже колен, на ногах — фиолетовые колготки, на шее — стеклянные бусы. Разувшись, она прошла до большого дубового стола, присела на венский стул и пристально посмотрела на старуху. Сгорбленная бабка сидела в кресле-качалке, от глаз ее разбегались морщинки; справа от нее в камине, сложенном из кирпичей из обожженной глины, теплились угли. Старуха равномерно раскачивалась, Эверилд замерла, ожидая реакции.

— Ты уже мертва — я не могу снять с тебя проклятие, — сказала она, открыв карие глаза. — Я так понимаю, ты арийка? — спросила бабка и потянулась к трубке, затягиваясь.

— Да, фрау, — согласилась Эверилд.

— С чего ты взяла, что на тебе лежит проклятие? — прищурившись, спросила ясновидящая, набирая табак желтыми от старости пальцами.

— Вы сами только что подтвердили, что на мне лежит проклятие, — невозмутимо заметила Эверилд.

— Судя по тому, что я видела, ты очень древнее существо. Я думала, вампиры — это сказки. Жаль, ты раньше не появилась в моей жизни, — печально заметила старуха.

— Не стоит горевать о молодости: она вам счастья не принесет. Наивысшее благо для людей — это смерть. Поверьте, я бы многое отдала, чтобы оставить этот бренный мир. Но вернемся к моему вопросу: почему вы решили, что мое проклятие не снять?

— Я могу его снять, но оно мне будет стоить жизни, — спокойно сказала бабка.

Эверилд задумалась.

— А если я вам предложу договор: ваша помощь в обмен на бессмертие? — хитро прищурилась вампирша.

Фрау поднялась из-за стола и, выпустив клуб дыма, придирчиво осмотрела себя.

— Надвигаются мутные времена, чую много крови и боли. Ты права: жизнь ничто. Я не хочу видеть падение Германии. Слишком великая это была страна. Я готова снять твое проклятие, — сказала она, задумчиво уставившись на вампиршу.

Эверилд изумленно посмотрела на старуху. А еще она осознала одну вещь: «Если эта женщина свалится трупом, то ответственность за ее смерть повесят на меня». Хотелось ли ей это всё разгребать? Эверилд глянула на дверь, за которой приема дожидалась куча народу.

— Я появлюсь в полночь. Хотя я бы могла и сейчас избавить себя от лишнего внимания, которое за дверью столпилось. — Вынужденное ожидание тогда, когда бабка уже согласилась помочь, ужасно разозлило Эверилд. С кровожадной улыбкой, показав клыки, она мечтательно подумала, как можно было бы избавиться от проблемы и не утруждать себя ночным визитом.

— Но ты этого делать не будешь, иначе можешь на мою помощь не рассчитывать, — вступилась за людей старуха. Эверилд только хмыкнула, ведь бояться ясновидящей было нечего: вампирша убить того, чья помощь ей нужна, не осмелится. К сожалению для себя, Эверилд была вынуждена признать правду бабки. Всё же ночная встреча без свидетелей доставит ей меньше проблем, чем кровавая резня в доме небезызвестной старухи.

— Вы правы, фрау, не стану. Поэтому встретимся в назначенное время, — Эверилд мигом обернулась примерной улыбчивой леди — и не поверишь, что мгновение назад замышляла убийства. Вампирша направилась к выходу, завершая тем самым встречу. — И да, мое предложение всё еще в силе, — с этими словами Эверилд оделась и, хлопнув дверью, сказала ожидающим: — Следующий!

Она, лавируя между людьми, сбежала вниз по ступенькам. На улице шел проливной дождь, близилась мерзкая осень. Эверилд раскрыла зонтик, достала трубку, набила ее табаком — еще немного его оставалось в кармане — и закурила, двинувшись к остановке. Эрик бы не одобрил курение, но сейчас это не имеет значения: он далеко, а она здесь, застряла в Мюнхене. Будь проклят этот договор с вампиром. Надо же так вляпаться.

Вампирша прислонилась к ограждению и, спокойно раскуривая трубку, смотрела вдаль, размышляла: «Интересно, она расскажет о моём бессмертии и решится ли на обращение? Я видела, как загорелись ее глаза, а Адольф Гитлер сильно лютует в последнее время». Эверилд посмотрела на проходящего мимо еврея со звездой, на миг ее кольнула жалость. «Сильна старуха, если смогла увидеть на много сотен лет назад, а значит, она знает мою тайну и намекнула на это. Да, я не арийка, а лишь похожа на нее чем-то. Я из древней Византии», — Эверилд присела на скамейку, ожидая своего автобуса.

«Всё-таки есть своя прелесть в бедности: как-то иначе чувствуешь все оттенки жизни. Никогда не думала, что роскошь столько накладывает ограничений. Сейчас я работаю в полиции, отлавливаю неугодных правительству политических преступников, ну и евреев, попортивших арийскую кровь своей жадностью. Но, между нами говоря, немцы ничем не лучше: такие же жадные до денег твари. Может, поэтому Гитлер их так невзлюбил? Хотя это отличный способ свалить все беды на евреев. Германия крепко влипла. Ладно, хватит о политике. Что у нас дальше по плану? У меня квартира в спальном районе, двухкомнатная, и никогда я еще не чувствовала себя так уютно. Еще бы расквитаться с этим проклятым вампиром, втянувшим меня в грязную авантюру. Недаром Эрик говорил, что моя любовь к экспериментам меня погубит. А я что? А я ничего. Мне стало интересно, что будет, если животному подарить бессмертие. И вот результат: несколько тварей, обращенных в лунное затмение, сильно взбрыкнули и сбежали из зоопарка. Не думала, что вампирский яд так может исказить животное. Теперь где-то по Мюнхену бегает бессмертная лошадь и наводит ужас. Это было бы забавно, если бы эта тварь не жрала всё на своем пути. Эх, доиграешься ты, Эверилд, погубишь себя. Скорее бы обнаружить ключ».