Колыбельная для Солнца

Колыбельная для Солнца

Итак, завтра мы улетаем. Наша цель - дзета созвездия Летучей Рыбы, бело-жёлтая звезда, расположенная в семистах световых годах от Солнца. И небольшая планета в зоне обитаемости, по всем параметрам подходящая именно нам, любителям зелени и размеренности.

  Пока мы не придумали имя нашей новой планете. Между собой зовём её "дзета", но всем понятно: нужно подобрать нечто более близкое и родное. Хотя имя подождёт. Сейчас важнее ничего не забыть, и успеть проститься со всеми, кто, пусть и не понял нас, но, всё же, был нам дорог. Мы больше не увидим их, не увидим Землю. Мы уходим навсегда, и я не знаю, будем ли скучать.

  Когда я обдумывала прощальную запись, мне очень хотелось употребить слово "исход". Теперь мне ясно, что исход - звучит слишком громко, и слишком часто разные группы употребляют это слово, взывая к своей исключительности. Нет ничего особенного: мы просто улетаем. Покидаем Землю, чтобы обрести новый дом, который сможем сделать таким, как хочется только нам".

  Богдан оторвал взгляд от электронного дневника. Знакомые чёрные буквы на ярком, белом фоне, резали глаза, и те с непривычки отзывались болью и пятнами. Темнота сумерек быстро сгладила неприятные ощущения, а прохладный ветер успокоил разгорячившиеся мысли.

  - Эта запись была последней, - пояснила Марина. - Думаю, если есть продолжение, то искать его следует у вас.

  Она выжидательно глядела на Богдана. Наверно, думала, будто тот начнёт расспрашивать её о хозяйке дневника и об истории создания записи. Вместо этого, юноша спросил:

  - Так значит, в твоём небе тоже светит солнце?

  Митуонка слегка опешила, а потом улыбнулась по-доброму и ответила:

  - И в этом наши миры похожи. Правда, наше солнце кажется меньше вашего и чуть желтее.

  Богдан посмотрел в чернеющую высь, по всему контуру которой рассыпались искры мерцающих звёзд.

  - Покажи мне твоё солнце, - попросил он.

  Марина задумалась. Она пристально вглядывалась в очертания незнакомых созвездий. Не справилась, вновь включила яркий экран электронной глади. Несколько минут перемещала чёрные буквы, вчитывалась, порой переводя взгляд в ночное небо.

  Затем уверенно указала на одну из тусклых точек в правой части небосвода:

  - Здесь.

  Богдан проследил за её рукой.

  - Созвездие Ксаперса?

  - Ксаперса? - переспросила Марина. - Что это?

  - Такая штука... Прибор. Им раскалывают медовые орехи. Какая именно звёзда твоя?

  - Вон та, по правой линии, в середине, - женщина дополняла пояснения жестами. - Как вы её зовёте?

  От правого верхнего угла контуров созвездия Богдан начал отсчёт.

  - Восьмая, - остановился он, дойдя до указанной митуонкой звезды. - Получается, Восемь Ксаперса.

  Марина чуть слышно повторила причудливое название. Протянула руки вверх, раскрыв ладони, словно пыталась обнять далёкую, неприметную звезду. Мелкая точка не представляла важности для пешей и морской навигации, не возвещала своим восходом смену сезонов, не имела предсказательного смысла и не отличалась яркостью. Тем не менее, митуонка радовалась, как дитя, отыскав её на небе. Странно, если бы не рассказы женщины, Богдану и в голову бы не пришло, что блёклая точка в небольшом созвездии когда-то была родной его народу.

  - Значит, моё солнце - восемь Ксаперса. Твоё солнце - дзета Летучей Рыбы, - мягко проговорила Марина.

  Ночь наполняла Ювель умиротворением. В россыпи светлячков мерцали крупные бутоны тернолистников, перемигивались рябью домашние ручьи, отражая изогнутые лунные стебли. Богдан проводил свою спутницу к дому. Сам же юноша не торопился возвращаться. Он неспешно брёл вдоль дворов, наслаждаясь прохладной темнотой, и приводил мысли в порядок.

  Митуонка упала с неба аккурат на колосяное поле. Богдан вначале увидел яркую вспышку, за миг превратившуюся в светящийся шар. Приближаясь к земле, шар рос, и всё жарче металось пламя вокруг него, и капал пригоршнями огонь. Следом тянулся белёсый облачный хвост, в клубах которого внезапно вскинулась вверх отвергнутая огнём рыжая точка. На миг зависнув в дыму хвоста, точка начала медленно скатываться вниз по небосклону. Она падала всё быстрее и росла, а затем расправила долгий белый парус и замедлила ход.

  Пылающий шар с грохотом рухнул вдали огромного поля, оставив за собой длинный выжженный след. Земля вокруг падения спеклась, посевы пропали. Впоследствии Старшина Ювели запретил собирать урожай со всего поля, посчитав катастрофу недобрым знаком.

  Точка - парящий в небе аппарат - оберегаемая птичьим парусом, плавно опустилась вниз, чуть разметав и пригнув колосья под собой. Богдан, отогнав испуг, бросился к месту падения. Следом за ним бежали ещё несколько человек. Округлая крыша аппарата открылась, и из его нутра вывалилась митуонка. Вне всякого сомнения, это была именно она: только митуонцы сохранили умение летать в вышине.

  Их серебристые корабли изредка появлялись в небе. Иногда они спускались, и митуонцы в ярких рыжих костюмах приходили в некоторые селения. Их не боялись: пришельцы не несли с собой угрозы. Лишь интересовались состоянием дел, перекачивали данные электронных летописных книг в столичном архиве, и, убедившись, что помощь не нужна, улетали прочь.

  Потому упавшей женщине безоговорочно помогли. Её костюм был покрыт проплешинами, на коже виднелись ожоги, а сама митуонка не могла связать двух слов и встать на ноги. Богдан, вместе с другими ребятами, отнёс её в дом врача. Тот несколько дней лечил пришелицу мазями и отварами, никого, даже Старшину, не пуская к ней.