Колыбельная омраченного праздника

Колыбельная омраченного праздника

«Бесслышно Волшебник поднялся на крышу,
Включил свои звезды, становится тише.
Немного волнуясь, потер свои руки,
И, чудо, уже появляются звуки.»

 В городе, освещаемом электрическими лампами, а также множеством газовых фонарей и факелов, обычно не было видно звезд. Но сегодня, в эту «волшебную» ночь», они появились. Даже не обычные звезды, а падающие. Я наблюдала, как они, расчертив темноту неба желтыми полосами, приближались к стенам, башням и жизненно важным постройкам. Где-то там вдалеке, во вражеском лагере, главный по магитек-машинерии чародей дирижировал их направлением с крыши шатра. Воздух загудел от множества звуков-звенели наши кольчуги, грохотали приказы и поднимаемые к башенным орудиям снаряды на лентах, нервные смешки витали едва уловимой дымкой. Из лагеря врага до ушей долететали предвкушавшую победу вопли, команды орудийным расчетам и свист тросов требюшетов и катапульт, «включавших» смертоносные «звезды».
 

Однако, прежде чем небо посветлело от полос траекторий, на постах таки было тихо. Народ Магдардии исповедовал ту же веру в Пресветлую, что и Миллийская Империя. Теплилась надежда, что хотя бы в Рождество будет перемирие. В прошлом году Империя соблюдала его, и я была тому свидетелем. Егерский корпус нашей армии обнаружил тогда несколько отрядов пехоты и рыцарскую конницу из лучших сынов королевства, вставшую лагерем на опушке леса. Генерал даже лично посылал магитекграмму императору Ириславу, в которой спрашивал, стоит ли воспользоваться лесным ландшафтом, внезапностью и беспомощностью магдардийцев, или дать им спокойно отметить Рождество.
 

«Тают снежинки за окнами зимними,
Принцы и Золушки кружат картинками.
Ночь наступает Волшебною сказкою.
Ляжет в ладошку твой сон нежный, ласковый.»
 

Размышления прервали снаряды, горящие стержни и даже пушечные ядра, обрушившиеся на двухсотметровые бастионы и город. Мы, сто человек отвественных за участок стены промеж третей и четвертой южных башен, спрятались согласно уставу, подкрепленным окриками офицеров. Кто притаился за метровыми широкими зубцами, кто на каменном полу бастиона, укрывшись большой стальной павезой, кто занял места по расписанию в башнях, дабы быть готовыми оборонять их, артиллеристов и ремонтные бригады. Высоко над головой мерцал техномагический щит, поглощая добрую часть «подарков» дедушки Магды, летевших в жилые и служебные кварталы. Сами стены вздрагивали с каждым попаданием. На меня и сослуживцев посыпалась бетонная крошка и черепица с трапецевидного навершия, когда двухтонная «плюха» впечаталась аккурат в наш зубец.      

 Да, укрепления Ирсонвилля обладали большим запасом прочности, равно как большие мощности были и у генератумов для бесперебойной работы щитов. Но двухнедельная артподготовка начинала давать свои плоды. Каменные плитки, устилавшие пол бастиона, трещали и иногда вылетали со своих мест. Раздался страшный грохот слева от меня, около третьей бронебашни. Нет, само это высоченное сооружение с куполообразной крышей продолжало вести дуэль с катапультами, огрызаясь всеми казематными орудиями и сжимая и расправляя плечи «скорпионов» на выдвижных площадках. Грохотали обломки зубцов, останки защитников и растекающиеся под ними пятна заблестели под светом ламп, факелов и разгоравшихся пожаров внутри периметра. Да, щиты стали давать слабины, и вражеские расчеты старались бить в них, даже если за ними не было чего-то стоящего.       На моих глазах «упавшая звезда» вспорола фасад и крышу милого шестиэтажного домика с трапецевидной крышей, стоявшего прямо напротив меня, на примыкавшей к стене улице. Украшенный хозяевами и съемщиками квартир еловыми ветвями, гирляндами и вязаными изделиями, дом довольно быстро занялся так изнутри, так снаружи. Снеговая шапка быстро растяала, обнажив красную черепицу, ставшую осыпаться гроздьями, будто ягоды рябины. Зимние ветвистые узоры на чудом оставшихся в рамах окнах нижних этажей словно заплакали горькими слезами, словно чуя, что им не время таять сейчас и еще очень долго… Жители дома плакать не могли, ибо я думаю, глаза у них уже там лопли от такого жара. Как сказали сержанты с капитанами и мой друг Муц, также обороняющий этот этот участок посада, пара семей в том доме таки решила встретить Рождество несмотря ни на что: будь что будет, а мы хотим сказку. Сказка внезапно мрачной и несчастливым финалом. Прежде я обернулась на окрик Муца, перед моим взором промелькала объятая пламенем рука, старавшаяся выбить уже чистое от узоров стекло.

— Мирона, контузило что-ли? — Что там? Крякнули орудия в башне, враги идут в наступление?

— Гляди, -фигура в той-же золоченого цвета кольчуге и каплевидном шлеме, что у меня, переползла вдоль нескольких других сосуживцев к одному зубцу от меня.-Мы попали в их козла и еще парочку швырялок! Орудийные просто сегодня настоящие красавцы.

Краем глаза обозрев местность, занятую магдардийцами, я одобрительно хмыкнула, увидев горящие перекладины и рычаги примерно одной трети катапульт с требюшетами, размочаленные лафеты пушек, катящееся огенное колесико от передвижной баллисты. И валявшиееся посреди этого бардака туловище с обрывками рук до локтей, в обугленных лохмотьях формы королевского мага. Однако большая часть метательных машин продолжала нести в Ирсонвилль мрачную сказку, а на замену магу бежали инженеры и заклинатели помладше.

— Они такие красавцы в том числе и потому, что злые за то, что магдардийские псы не дали нам отпраздновать Рождество Пресветлой. И себе. Нынешний «ночной прозвон» чистейшее кощунство, что убьет веру в добро и сказку у всех, для кого это еще не пустой звук.

Ответные залпы врага нанесли городу еще больший ушерб. Все новые дома, многоэтажные и частные, обзаводились внушительными брешами или присоединялись к «гирляндам» из пожаров. Несколько огненных копий врезалось в здание генераторума и казармы, посшибав с них значительной часть сенсорных антенн. Их мачты, ухая подобно морозному деду, как бы нехотя валились на улицы, вовнутрь построек или друг на друга. Грохот разломанного бетона и камня, треск разбитых лампочек, лязг вылетавших стекол и лопающихся изоляторов на антеннах сопровождал попадания в местную подстанцию генератумной системы. Света и силового щита более тут не было, но темно от этого не стало. Языки пламени раскачивались как осенние деревья в первые дни девятого месяца. Стало еще и тепло, совсем как в это время. Растаяла снежинка, опустившаяся на мою ладонь, затем еще, а вот растаяли несколько крупных хлопьев. Вода стекла к лужам на полу, смешивавшимся с кровью и содержимым животов и черепов. Эти снежинки засыпают и распадаются так быстро, как мы под этим обстрелом. Одно шальное попадание, одна слабинка в зубце-и я усну вечным сном. А ведь еще не было рукопашного месива…

«В канун Рождества начинается Вечность.
Гирлянды горят, и мы всё еще дети.
И целому Миру всего одна тайна,
Ты в полночь ее разгадаешь случайно.»

— Вы же кстати дали им тогда отпраздновать Рождество? -Муц подвинулся еще ближе, дабы ему не пришлось кричать во все горло. Да и вся его десятка, включая сержанта, была сметена каким-то дальнобойным скорострельным устроством и посему он автоматически перешел в мою.

— Дали, -призналась я.-Отправлять их в вечность загробной жизни прямо за праздничным обедом показалось нам излишком жестокости.

— И? Говорят последствия были серьезные потом. И кстати прямо сейчас мы их и наблюдаем. Эх, и почему я не ценил те мгновения, когда в этих краях все было хорошо, а ты была здесь в отпуске. Тогда, год назад, мои гарнизонные с твоими полевыми обороняли только снежную крепость на гуляниях. А после ты и я лежали вместе под пледом, отгревались чаем с овсяным печеньем и играли в ту стратежку…уже не помню, как называлась. Не запускал игровизион с того самого момента, как ты снова уехала из Ирсонвилля с войском.

— Да, неплохо было… А еще лыжные прогулки, чтение книжек и ролевка по «Сокровищнице Дракона». Эх, обещаю, что снова повторим это все, если сможем выжить. Я даже уволюсь с Императорской Армии, дескать укрепить потрепанный гарнизон. Друзья не должны расставаться на столь долгое время. Особенно в детстве. Мы прежде всего юные, полные сил и амбиций юные подростки, а уже потом граждане и солдаты Миллийской Империи.

— Тяжело тебе придется в гарнизоне…и еще долго после осады мы не сможем играть и развлекаться. Вместо томика эпического романа или лыжной палки нам дадут лопаты и молотки. Будем разгребать и восстанавливать все, что порушили магдардийцы.