Кома

Начало

– Оксана, перестань быть эгоисткой! – орал на меня Игорь. – Мало того что я из-за тебя бросил свою группу, потому что тебе надо перевезти весь этот хлам, а у нас, между прочим, сегодня генеральная репетиция, так ты еще и хочешь все это бросить посередине, чтобы мне пришлось и завтрашний день угробить! А завтра у нас выступление, а послезавтра важнейшая встреча в моей жизни, к которой тоже нужно готовиться, потому что такой шанс выпадает только раз, хотя что я тебе говорю – тебе как обычно на всех начхать, кроме себя!

Мы находились в доме моей двоюродной бабушки. Бабка она была скверная, все родственники с ней давно разругались, и почему-то именно мне ей вздумалось оставить наследство. Однако, когда я приехала сюда оглядеть масштабы взвалившегося на мою голову имущества, поняла, что все не так уж плохо. Конечно, дом давно нуждался в сносе, но земля-то под ним была дорогая. К тому же, старуха любила антиквариат: картины, гобелен, старинный комод, шкаф и прочая гарнитура. На этом можно было здорово заработать. Только вот для начала я хотела перевести это все поближе, потому что одноэтажный ветхий домик постройки начала прошлого века находился в соседнем городе. Я намеревалась складировать часть добра в своей однокомнатной хрущевке, а остальную часть – во дворе, в папином гараже-ракушке, так как машину он из лени все равно держит на улице у подъезда (живем мы в соседних домах). Сейчас родители пребывали за границей, но ключи от гаража у меня имелись.

Помочь перевезти все это добро я попросила, конечно, своего парня Игоря Радина. Он фронтмен начинающей роковой группы, для той цели ребята приобрели микроавтобус: часто приходится перевозить аппаратуру, да и самих себя из арендуемых под студию складов в клубы, где они выступают, и в звукозаписывающие компании, с которыми мечтают заключить контракт. Три года назад, когда мы познакомились, я считала это увлечение крутым и даже гордилась своим парнем, но теперь, когда он достиг тридцатилетнего рубежа, начинала все чаще задумываться, что это занятие для взрослого мужчины несерьезное, к тому же за это время никаких значимых успехов они достигнуть не смогли. А пару дней назад я узнала о смерти родственницы и о наследстве и попросила Игоря помочь мне разобрать его и увести часть домой. Но разбор чужого, а ныне моего, добра оказался задачей непосильной для одного дня. У меня болела спина, глаза слезились от пыли, да и насморк не радовал. Аллергическое состояние требовало скорейшего возвращения домой.

Что поделать, когда у меня насморк, я становлюсь невыносимой и тоже начинаю орать:

– Игорь, у меня в печенках твоя группа! Ты думаешь только о ней! А на меня у тебя никогда нет времени!

– Нет времени?! Сюда хрен знает сколько ехать, я отдал весь этот день тебе и теперь копаюсь в панталонах твоей прабабушки – или кто она там тебе – вместо того чтобы репетировать перед ответственным выступлением! А ты еще смеешь меня в чем-то винить! Нет уж, пока не загрузим машину, никуда не уедем! – выступив с этой тирадой, Игорь приблизился к стене и начал со злостью дергать картину, которая никак не желала сниматься. Зеркало рядом стоящего старинного трюмо демонстрировало мне лицо моего молодого человека – покрасневшее и злое.

Само помещение было большим – что-то вроде зала. Со смежной комнатой, представляющей собой спальню, мы только-только расправились, что отняло много времени и сил, и переместились сюда. А впереди – страшно подумать – еще и другая комната, и кухня с самой настоящей печкой, и кладовая.

– Я не могу больше! Приедем завтра опять!

– Я не попрусь сюда завтра, чтобы снова потерять целый день! – обернувшись ко мне лицом, ответил Игорь не слишком вежливо, продолжая руками теребить предмет, который до сих пор не снялся со стены. –  У меня завтра выступление!

– А я не пошла сегодня на работу из-за этого, дальше что? – спорила я. – Каждый приносит какие жертвы!

– Да, но только все мои жертвы постоянно связаны с тобой! – Пейзаж наконец сдался и оказался у него в руках. – А ты никак этого не можешь понять! Ты-то жертвовала для меня хоть чем-то когда-нибудь?

– Ха! – Ну и дела! – Ты мужчина, ты обязан холить и лелеять меня, сдувать с меня пылинки, ухаживать за мной и выполнять все мои капризы! Так ведут себя настоящие мужчины.

– Так ведут себя настоящие подкаблучники! Знаешь что? Хватит. Я довольно натерпелся твоего безразличия и эгоцентризма. – Игорь демонстративно швырнул картину (по всей видимости дорогую) в стену.

– Ах! – схватилась я за сердце. – Урод! Не смей портить мое имущество!

От злости я начала чихать. Нет, наверно, все-таки от аллергии.

– Вот именно! Тебя интересует только материальное! Ты терпишь издевательства начальника только потому, что тебе нравится получать большую зарплату и хвастаться этим перед подружками! Ты даже работу свою не любишь! И от меня тебе нужно только рабское послушание! Оксана, да пойми ты, что быть красивой – это плюс, но если ты внутри пустышка, то уже и внешний вид твой никто не оценит! По одежке только встречают и все!

– Хватит! Я не намерена это от тебя выслушивать! Просто ты неудачник и завидуешь моей карьере!

Я думала, Игорь продолжит орать, но он замолчал, подарив мне долгий пристальный взгляд. Лучше бы накричал, ей-богу, от этого взгляда, преисполненного обидой и разочарованием, мне сделалось не по себе. Потом он выдохнул со смешком и покачал головой, на меня не глядя, – означало сие что-то вроде «что с дурами спорить» – и направился к выходу. Я потрусила за ним, на ходу запирая двери – от дома и от калитки.