Командировка. (рассказ из далёких 80-х).

Командировка. (рассказ из далёких 80-х).

Командировка. Рассказ из далеких 80-х

- Как живёшь?
- Спасибо! Но можно было бы и лучше...

На командировку эту согласиться было нелегко: почти невыполнимое задание, связанное с поставкой леса и матрицы незаживаемой памяти.
В автобусе пытаюсь как можно меньше смотреть по сторонам, но даже внутренний порядок мой "враг". Борьба с собой продолжается недолго. Время самообмана для меня надеюсь в прошлом. Мало-помалу начинаю приглядываться, хоть и больно.
У каждого человека есть такое место, которое заменяет ему совершенно необъяснимые понимания. Читаешь ли ты газету, слушаешь радио, услышишь одно только слово и побегут перед глазами целые серии лент памяти. «Если любишь цветок, что растёт где-то на далекой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звёзды расцветают...»1
Организации больше не существует, из-за нерентабельности закрыли.

- А где служащие?
- Кто где.
- Спасибо за информацию!

И зачем мне всё это? Должно всё давно "порасти травой". Ан, нет. Ноги снова и снова несут по знакомым улицам... Где же всё-таки найти, узнать..? Только в этом успокоение. В голове проигрываю варианты. Знакомый дом, дверь. Захватывает дыхание. Поднимаюсь слишком медленно. Нажимаю на звонок. Не пойму работает, или удары собственного сердца заглушают его. За дверью происходит движение. Дверь открывает девочка лет семи. Должно быть Катя.
- Здравствуй Котёночек!
- Откудова вы меня знаете?
- Я тебя знаю давно, когда ты ещё ходить не умела. Я был дружен со всеми вами. Где папа?
- Папа умер...
- Извини!
- А мама где работает?
- Парк у «Карлсона», зеленые ворота. Как организация называется?
- Не знаю. Кафе «Карлсон», а рядом зеленые ворота.
- Спасибо, - дверь тихонько закрывается, - Катя, а где бабушка?
Дверь хлопнула. Начнём поиск.

Время подходит к обеду. В голове не укладывается смерть "Валеры, вся надежда на встречу. За какие-то сорок минут как будто все зеленые и может бывшие когда-то зелеными ворота у «Карлсона» были отворены, но нигде о такой женщине не слышали. Люди в своём порыве помочь, прекрасны, но в тоже время назойливы. Очень не хочется грубить, а выслушивать домыслы и догадки не хватает терпения.
Остаются последние зеленые ворота, которые и не кажутся таковыми и спрятаны в частном секторе квартала. Кабинеты пусты, как и предполагал. Появился в обед. Теряю окончательно надежду. Тишину прорывает очередь печатных звуков…
- Здравствуйте!..

Нет ничего удивительного, что сослуживцы мелких «фирм» знают мельчайшие подробности из жизни своих коллег...
Мне не составляет труда найти нужный институт.
Как встретит? Что скажет? Прогонит или же соблюдая правила приличия, даст знать, оставить её в покое?..
Этот город пять .лет будоражит и переворачивает душу. Три года удавалось только слышать сдержано вежливый голос по телефону. И вопросы:
- А, зачем? И, к чему?..
На них у меня нет ответа. Годы не воротишь, памятью живём! Разные жизни, семьи. И действительно, зачем?
- Наташа! Здравствуй!..
На лице невыразимое удивление, словно перед ней появился американский президент. Такой я её не помню.
- А ты такая же молодая и красивая!
Я сам на миг забылся. Как будто и не было тех лет. Наверное, в нас срабатывает какая-то блокировка. Второе «я» ведающее информацией задаёт вроде не значащие для тебя вопросы, а сам стоишь и смотришь.
Не обращая внимание на детали, стараюсь воспринять полностью, как она есть, с анализом, приятно ли моё появление? Встретила как старо¬го школьного приятеля. И всё? Это даже обижает. Или же роль свою продолжает играть, всё той же желанной и неприступной? «Ну, в принципе, что тебе нужно? Даны минуты вот и пользуйся, смотри, а то уйдёт!..»

Опять на улице, С её шумом и чёрным снегом. Коли есть какой-то поэтический подъём, то он просыпается... Давит, настраивает душу на минорные аккорды. Кажешься таким разбитым и подавленным, но в тоже время вся человеческая, творческая волна поднимает тебя на пик твоих возможностей. В голове роем жужжат слова, строки, музыкальные звуки, цвета. Целая волна (цунами)... Симфония естества. Где-то в незначительных для этих минут клетках приходит сравнение. На протяжении ряда лет музыка почему-то истощилась из огромного оркестра чувств, изредка пробиваясь слабым голосом единственной «скрипки». Становишься каким-то «наркоманом». Собираешь песни «своих лет», с по¬мощью их выжимаешь из себя несколько аккордов и кажется, что это та твоя музыка. А оказывается, нет...
Вот на самом деле как должен звучать оркестр твоей души. И ничего, что это музыка печали, спокойная и грустная с внезапными яростными порывами и запоздалыми признаниями. Кипятит моё существо, сталкивая в беспорядочном движении все частицы моего «я», выхолащивая осадок грязи накопившейся за эти истекшие годы. Пока рано задумываться, как это может повлиять на моих близких. Но я почему-то не сомневаюсь, что всё к лучшему. Как говорит одна из истин, чтоб увидеть каким ты стал, что представляешь собой сегодня, встреть самое дорогое, что было в твоей юности. И вместе с болью придёт прозрение. Главное, наверное, не опуститься, думать, что ещё что-то ждёт тебя впереди. Ссоры, которые затевались, кажутся такими теперь глупы¬ми, и вспоминать про них стыдно. И не верен тот постулат, что если можно было бы начать всё заново, то может быть всё было бы лучше. Неправ¬да! Хрестоматийность всех глупостей должна пройти через нас и тогда только начинается понимание...

Валера. Здоровенный весельчак, старый таёжник, и эта немыслимая смерть от несчастного случая. Это вдесятеро несправедливо. Он был рождён для подвига. Пышащий здоровьем Робин Гудовский «малютка Джон»… и в семейных отношениях он был не ординарен. Полная противоположность мне. Казавшийся таким непонятным...
Мать. Тётя Саша. Её тоже не стало... Учитель с огромным стажем работы и в чём-то всё-таки наивная, добрая женщина, усложнявшая жизнь, воспринимая идеалистическую её сторону. Ставившая мораль выше жестоких реальностей бытия. Конечно, я был неправ, вступая с ней в дискуссии. Мне тогда казалось, что она под давлением моих аргументов полностью согласна.

О, юношеская наивность! Ты требуешь к себе снисхождение с высоты моего возраста, но не с возраста пожилой женщины, которая даже при всем своём желании не смогла бы перестроиться на ход твоего мышления. Ведь нас разделяло несколько исторических этапов, сформировавших свои штампы упрощенной морали. Что не отрицают даже писатели старшего поколения, в ответах на прямые вопросы. В этом огромном море разных подходов к жизни...

Командировка перечеркнула все сроки. Прикрепление поставщиков оказалось разбросанным по всей Сибири, что увеличило пребывание вдвое. За окнами вагонов проскакивали зимние таёжные пейзажи, огни малых и больших селений. Они несли какую-то новую информацию в осмыслении моих свиданий.
Для тех, кто любит Сибирь, кого она воодушевляет на какие-то творческие порывы, наверное, является тайга, а потом всё остальное.

И не случайно, когда я был в ней, она заставляла забывать обо всём сегодняшнем, перенося в дни далеко вчерашние. Поначалу давит, выгоняет. Но проходит неделя, и ты вливаешься в неё, сживаясь и потом долго, очень долго она приходит к тебе ночами. Зовёт назад, как искренний друг, жаждущий с тобой встречи. Первая боль, которую доставляет тайга, это очищение от скверны, наросшей в душе, срывает твой «ороговевший слой» и открытыми нервами, ты срастаемся с ней...

Вот и снова город моей юности, прощание со всем дорогим. Билеты на руках. Всё тоже удивление.
- Я думала, что ты давно уехал?
- Как видишь, нет!
Стоим и смотрим друг на друга. Известие, что через два часа буду в воздухе, очень её огорчает. Этот раз она провожает меня до выхода, дорогой рассказываю ей сон, который повторяется из года в год в тайге, а на этот раз в вагоне:
Ты приходишь ко мне такая же молчаливая и красивая как сейчас, смотришь на меня, зовёшь, а когда я протягиваю руки, отступаешь. Я не могу простить тебя за то, что ты не со мной, но всё естество стремится к тебе. Я кричу.
- Зачем же ты так поступила!? А ты в ответ.
Ты же издевался надо мной! (Может так и было. Но одно знаю. Я её любил. Уже тогда отдаваясь «волнам» противоречивой юности, переставал доверять даже себе. А обостренное внимание окружающих к ней разрывало мою сдержанность. К счастью, а может быть наоборот? Это уже за «кормой».)
- Дo свидания! Я буду к тебе заходить, но скоро ли это произойдёт, не знаю. Надеюсь, что работать ты будешь здесь же? Да. Но я знаю, что ты найдешь меня хоть где.
Она грустно улыбается и смотрит мне в след...
Оглядываясь на события последовавшие после. Удивляюсь нашей возможности к «расслоению». Тот день был не из тёплых! На воротнике собиралась изморозь от дыхания. Я «пролетел» две остановки таким махом, что собирался последовать и дальше, если бы не здравый смысл, заставивший заскочить в уже отходящий троллейбус. Мой мозг сверлила мысль.
И всё же она меня любит! Как это не похоже на правду!
Что же мешало нам быть вместе?! Были бы мы счастливы, или может это и есть моё настоящее счастье, которое только возможно на расстоянии: Что есть город, есть место, есть атмосфера для вдохновения. Совсем как в «Маленьком принце»...


1. Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц".