Комната страха

Комната страха

- Здравствуйте! – Высокий, худощавый настолько, что казался нездоровым, мужчина поприветствовал меня ироничным полупоклоном. 

- Здравствуйте, - кивнула я. Ну не кланяться же ему в ответ, в самом-то деле.

Черный костюм этого странного человека, который висел на нем, как на пугале, удивительно хорошо подходил по антуражу к сероватой, выкрашенной при царе Горохе, двери. К ней же ржавым длинным гвоздем была прибита кривоватая табличка «Комната страха». 

Хотя нет, пожалуй описание всей атмосферы происходящего следует начинать еще с подъезда. За три пролета, которые я преодолела, поднимаясь сюда, я смогла насчитать с сотню окурков, парочку разъяренно орущих котов, которых не спугнуло даже мое появление, и целующуюся парочку (и как только не противно обжиматься в этом мусоре).

Кто-нибудь скажет, зачем я сюда пришла? Ах, да! Спор и задетое чувство собственного достоинства, будь оно неладно. Никогда не умела проигрывать, хотя чем больше живу, тем больше кажется, что это все же недостаток, а не достоинство. Вот именно это сомнительное "достоинство" и привело меня в эту дыру.

- Желаете посетить нашу комнату страха? – Зазывно улыбнулся мужчина, обнажая неровные и не особо чистые зубы. 

- Видимо, желаю, - отозвалась я, не пытаясь даже скрыть, насколько «велико» мое желание. 

- Что вы, что вы! – Он толкнул дверь, пропуская меня внутрь «Комнаты страха». - Это будет увлекательнейшее путешествие, не сомневайтесь! Кстати, меня зовут Карандаш, и я буду вашим проводником. 

- Повезло вам с именем, - раздражение уже не удерживалось во мне, выливаясь ненужными колкостями в адрес совершенно незнакомого человека. 

Карандаш, казалось, ничуть не обиделся, но разговор не продолжил, давая мне осмотреться. 

Пока ничего особо страшного я не видела. Обычный коридор хрущевки. Да, обшарпанный. Да, с отлетающими, муторно-коричневого цвета обоями, которые по краям были кем-то погрызены. Кем конкретно, я старалась не задумываться – ненавижу крыс и мышей. 

- Пугать дальше будете? – Обернулась я к проводнику. 

- Что вы! Я никого пугать не буду, - Карандаш примерзко улыбнулся. – Вы сами себя напугаете. 

Только пожала плечами. Сама так сама. За что деньги только уплачено. 

- Проходите, пожалуйста, на кухню, к первой экспозиции. 

Все на постсоветском пространстве знают, где в хрущевках кухни. Поэтому я, не задумываясь, свернула влево, сделала два шага и замерла. 

Я стояла на своей собственной кухне. Напротив дом, который я видела сейчас в окне так же, как видела каждое утро и каждый вечер. Где-то на границе сознания раздался звук, который я сначала приняла за свист закипающего чайника. Но нет, звук становился ближе, а я завороженно смотрела в окно. И вот секунда и пол подо мной содрогнулся, а уши захотелось закрыть от оглушительного грохота. В голове одной мыслью бьется животное: «Бежать! Бежать!» Но я стояла и смотрела, как обрушивается часть дома напротив, не в силах пошевелиться. 

«Нужно срочно позвонить дочери! Как же так?! Сколько людей!» 

Мягкое прикосновение вырвало меня из состояния оцепенения и я неловко пошатнулась. Карандаш галантно поддержал меня за локоток, ожидая, когда я приду в себя. В полнейшем ужасе я обернулась. За окном стоял вполне целый дом, а кухня уж никак не могла быть моей – слишком грязно, пыльно и отвратительно. 

- Что это было?! – Я еще не отошла от пережитого страха, руки дрожали, как и голос, предвещая скорую эмоциональную разрядку слезами. 

- Ваш первый страх, - с учтивым вниманием произнес проводник. – Вы боитесь войны. 

Я хотела возразить, хотела возмутиться, но только вновь посмотрела на окно. 
Да. Я безумно боюсь войны. Боюсь этого липкого ужаса, охватывающего всех вокруг, заползающего и тебе в душу, как бы ты не сопротивлялся. 

- Пойдемте в гостиную? 

- Я не хочу, - уверенно ответила я. 

- Разве вы не хотите встретиться со своими страхами лицом к лицу? – Голос Карандаша вдруг сделался мягким и завораживающим. – Разве вам не любопытно, что в других комнатах? 

Глубоко вздохнув и помянув не злым тихим словом свое чувство собственного достоинства, я вложила руку в на удивление мягкую ладонь Карандаша. 

В гостиной было тихо. Занавески едва шевелились, давая разглядеть открытую форточку. У окна спиной ко входу расположилось кресло-качалка, древнее, как и сама хрущевка. В ней, немного завалившись на один подлокотник, сидел человек. 

Меня охватила тревога, и я быстрым шагом подошла, чтобы разглядеть лицо несчастного. Наверное, лучше бы я не подходила! Мне хватило одного взгляда, чтобы отшатнуться и больно врезаться спиной в подоконник. 

В кресле сидела я. С коротко остриженными волосами, в растянутом у горла свитере и с абсолютно пустыми глазами. Эти глаза подошли бы манекену или фарфоровой кукле, но никак не живой женщине. 

- Мухи, мухи, везде мухи, - хрипло произнесла я, которая не я на самом деле, блуждая взглядом в пространстве. 

И это стало последней каплей, я бросилась к Карандашу. Страх, отвращение и еще тьма эмоций охватило мое сердце. 

- А еще вы боитесь сумасшествия, - как будто бы ничего не случилось, а разговор мы прервали, потому что я шнурки остановилась завязать, поведал проводник. 

- Идем дальше, - просто сказала я и сама отправилась в последнюю комнату. Увидеть свой последний страх стало почти жизненной необходимостью. 

В спальне, а это была именно она, не было никого, и на первый взгляд комната выглядела абсолютно пустой. Но стоило мне шагнуть внутрь, как я увидела свой последний страх. Слезы сами потекли по щекам, потому что по стенам были развешаны фотографии моих родных, перевязанные по углам черной лентой. Ниже были приписаны даты рождения и смерти. 

Я согнулась, не в силах сдержать рвущуюся из груди боль. «Это не правда. Я могу позвонить любому из них прямо сейчас». Но фотографии давили, не давали вздохнуть или хотя бы подумать. Если первая комната меня напугала, вторая рубанула отвращением, то третья медленно наступала на меня, раздавливая, выжимая из меня всю радость и желание жить. 

- И вы боитесь потерять своих близких навсегда, - слова прозвучали выстрелами в тишине двушки, с легкой руки проводника превращенной в жестокий аттракцион. 

Из последней комнаты меня опять выводил Карандаш, как ребенка придерживая за руку. 

- Зачем вы все это мне показали? – Мой голос скорее походил на шепот. 

- Чтобы вы поняли свой самый главный страх, - пожал плечами мужчина. 

- У меня их целых три оказалось. 

- Тогда вы не поняли, - уверенно сказал он. 

Мы уже подошли к выходу, когда я заметила, что на входной двери весит старое зеркало во весь рост в аляповатой раме. В этом зеркале чуть искаженно отражалась я со связанными руками. Я опустила взгляд на свои запястья. Они по-прежнему сжимали край льняной кофты, оставляя на ней глубокие борозды, но никаких веревок видно не было. 

- Вот ваш главный страх, - Карандаш бесшумно стал за моей спиной. – Вы боитесь безысходности. Боитесь столкнуться с ситуацией, которую вы не в состоянии изменить. Ничего из того, что вы видели, вы не можете контролировать. И не должны. Вы ведь не Бог, верно? 

Он лукаво улыбнулся. 

- И что же мне делать? 

- Жить и ценить все то, что вы так боитесь потерять. Не давать страху власти над собой, но всегда помнить о нем, - он задумчиво почесал небритую щеку. - Почему-то люди сильнее ценят то, чего имеют возможность лишиться. Ваш страх – это ваша награда, ваша опора и ваше напоминание о главном. 

Уже спускаясь по лестнице, я вспомнила, что так и не спросила у проводника: 

- Карандаш, - окликнула я его, когда он почти скрылся в «Комнате страха». – А вы… 

Договорить он не дал: 

- А я всего лишь фокусник.