Кому ты нужна?

Кому ты нужна?

Деревенская свадьба была в самом разгаре. Анфиса сидела с самого края стола и наблюдала за гостями и молодоженами. Уже были сказаны все тосты и пожелания, съедены большинство яств, которые стояли на выбеленных льняных скатертях с народной вышивкой. Уже были пролиты слезы радости невесты и ее мамы, довольная родня с обеих сторон веселилась в шумных танцах под гармошку местного ухаря Трофима. Отцы были на улице и курили самокрутки, обсуждая нехитрые деревенские проблемы.

Анфиса была дальней родственницей невесты. Ей минуло 28, по сельским меркам уже старая дева. Жила она в небольшом домике на окраине села с бабушкой Верой. Родители рано умерли. Отца не стало почти сразу после войны, в 1946 году, мать пережила его на десять лет и оставила тринадцатилетнюю Анфиску на попечение бабушки. Закончив местную школу, девушка отучилась в педучилище и по распределению комиссии пошла работать в родную деревню преподавателем начальных классов.

- Ты, Анфиска, не ерепенься, кто первый замуж позовет, присмотрись. Ежели человек не пьющий, то можно смело замуж выходить - говорила баба Вера внучке, - не особо ты красавица, так что выбора у тебя, можно сказать, и нет.

Девушка отличалась внешностью от деревенских сверстниц. Если они в большинстве своем, среднего роста с приятными формами, то Анфиса была очень высокой, крупной, статной. В отца пошла. К 28 годам к девушке так никто и не посватался.

И вот сейчас она сидела и смотрела, на чужое счастье, когда к ней подсел подвыпивший Василий.

- Что, Анфиска, сидишь одна? Что не пляшешь? - спрашивал Василий, поддев вилкой аппетитный малосольный огурец и громко захрустев.

- Да не хочется что-то - отвечала девушка, - да и не умею я плясать-то.

Рядом сидевшие кумушки негромко хихикнули. Они постоянно перешептывались и смотрели в сторону Анфисы, периодически посмеиваясь.

Она встала из-за стола, подошла к невесте, чтобы попрощаться. Обнялись. Кивнула жениху, поблагодарила за хлеб-соль, накинула пальто, которое висело в сенях на вешалке и вышла в октябрьскую темень.

На улице было еще несколько подвыпивших гостей. Из окон большого добротного дома лился свет на улицу, освещая территорию рядом.

Анфиса неспешно пошла к своему дому. Смеркалось. Погода стояла чудесная и девушка решила пройтись. Через несколько минут вдруг услышала шаги за спиной, это оказался Василий.

- Стой, Анфис, давай я тебя провожу.

Она удивилась, но виду особо не показывала. Они перекинулись парой слов про свадьбу и дальше пошли молча. Октябрь выдался в ту пору теплый и сухой, что было даже не свойственно для тех мест. Остановились недалеко от школьного сада. Лучи электрического фонаря рассеивались по дальним уголкам зарослей, ветер слегка трепал ветви яблонь.

Василий, оперевшись на деревянный забор, с прищуром смотрел на Анфису так, что она даже смутилась.

- Что-то ты всегда смотрю одна и одна ходишь?

- Да с кем же мне ходить? Зоя, моя дальняя родственница вот замуж вышла. Бывало раньше с ней прогуливались вечером, когда время было. А сейчас и не с кем. Да и неохота уже.

- Наверно не зовет никто - сказал парень и громко рассмеялся.

Она смотрела на Василия несколько удивленно. Он подошел к ней ближе и попытался обнять, обдав ее алкогольным запахом, вперемешку с табаком и одеколоном.

- Чего это ты? - удивленно вскинула брови Анфиса, увернувшись от незатейливого ухажера.

- А может ты мне понравилась?

Василий положил крупные грубые ладони на плечи Анфисы и заглянул в глаза. Потом его руки скользнули ниже по спине, он попытался поцеловать девушку. Выходило все это нескладно и грубовато. Девушка начала сопротивляться, но парень не выпускал ее из кольца рук.

- Понравилась и сразу руки распускать надо?

- Ну... знаешь ли - Василий сделал недовольное лицо - да! А что?

- А то, Вася, что мне это не нравится. Я про поведение твоё.

Она снова попыталась разжать руки парня, но куда там - они словно железные оковы впились в нее еще сильнее. Василий уставился на собеседницу, будто он совсем не понимает, что она имеет ввиду.

- Ну знаешь - откликнулся он, - тебе и выбирать еще? Он снова попытался поцеловать девушку. Каким-то образом она освободила руку и залепила хлесткую пощечину нерадивому собеседнику.

Он разжал руки, потирая красную щеку, зло смотрел на Анфису.

- А кому ты нужна такая? Ты ж страшная и огромная, как медведь. Себя-то в зеркале видела? - он хрипло засмеялся, закинув голову так, что был виден кадык, который туда-сюда ходил от смеха.

- А что ж ты вызвался меня провожать? Я тебя не звала - парировала девушка - и вообще, иди давай. И я пойду домой.

- Ну и иди. Другая бы на твоем месте воспользовалась шансом. Так и останешься одна на всю жизнь. Дура и есть дура!

Анфиса развернулась к Василию:

- А кто тебе сказал, что я одна? У меня есть ученики, работа в школе, есть бабушка, дай Бог ей здоровья. А заскучаю, так можно и в город съездить. В музей сходить или в театр. Никто мне не указывает, как я должна жить. Спокойно могу пойти куда хочу и не отчитываться. Ем, что хочу, сплю когда хочу. А уж такого, как ты, и с доплатой не надо!

Она развернулась и пошла прочь от нахального провожатого. На душе было неприятно. Все она про себя знала и про внешность свою, но все равно. Одно, когда ты про себя так думаешь. И другое, когда про тебя так вслух говорят.

Открыв дверь, она вошла в дом. Бабушка Вера лежала в своей кровати и читала газету при свете ночника. Анфиса сняла пальто, разулась, прошла в кухоньку и поставила чайник на плиту. Села за стол, задумалась, глядя в одну точку. Когда вскипел чайник, она налила чаю в две чашки. В кухню заглянула бабушка.

- Ну как свадьба?

- Все хорошо, бабуль, Зоя прямо красавица сегодня! - улыбнулась Анфиса, подвинув вторую чашку с чаем. Потом нахмурилась, думая говорить-не говорить про приставания Василия? Рассказала.

Бабушка Вера нахмурилась. Потом глядя подслеповатыми глазами на внучку, сказала: