Консерва с кровью

Консерва с кровью

Консерва с кровью

Бледные ручейки призрачного света Луны с трудом пробивались через мешковатую пелену туч. Туман курился плотными облаками испарений от куч прелых палых листьев и пожухлой травы, уже покрывшейся инеем. Мишка поёжился, запахнув старую куртку. Противный сырой ветер проникал сквозь плотную ткань, заставляя мальчика дрожать от холода. Мишка снял тонкие перчатки и потёр ладони, чтоб согреть окоченевшие пальцы. Он оглянулся на окна квартиры на первом этаже, где жил его одноклассник Петька. Свет горел только на кухне. Значит, мама позвала его ужинать. А Мишке дома влетит за то, что он приходит так поздно. Так трудно оторваться от игровой приставки. Вдвоём играть всегда веселее. Особенно в Век Дракона, где с тобой партия героев, и от тебя зависит многое. А монстры такие мощные, особенно боссы. Мишка давно просил родителей купить ему приставку, но они лишь пожимали плечами.

— Дорого, масик, — говорила мама, вздыхая. — Мы ещё кредит не выплатили. Да и рано тебе ещё. Залипаешь в своих играх. Вот будет тебе лет двенадцать, будешь более взрослым и самостоятельным, тогда и поговорим! А пока мы не можем, извини!

***

Серая пятиэтажка выросла прямо перед ним.

— Какого чёрта?! — воскликнул Мишка. Он точно помнил, что дальше должен быть участок леса и большая детская площадка — целый городок с горками, качелями, каруселями и песочницами, которые недавно поставил местный депутат, чтоб обеспечить себе переизбрание. Он что, повернул не в ту сторону?

Мишка решил вернуться назад и упёрся в ещё одну панельную пятиэтажку. Он не мог понять, с какой стороны он сюда пришел и в какую сторону идти. Чувство направления как будто выключилось. Фонари едва светили, и то не все, большая часть окон оставались тёмными. Здесь в основном проживали пенсионеры, переселенные из снесённых бараков в промзоне и по старой привычке встающие с рассветом и ложащиеся спать с закатом. Семей с детьми, таких как семья Петьки Одинцова, здесь было мало.

 Мишке стало страшно. Похоже, он заблудился. И ни одной таблички с номерами домов. Должно быть, все поотрывали местные алкаши. Даже все трубы на руинах старой, ещё советской детской площадки были аккуратно спилены под корень, и лишь с трудом по расположению можно было угадать, где здесь когда-то стояли качели, карусель, горки или лесенки. Всюду в траве валялся мусор: бутылки, заляпанные жиром газеты, одноразовые стаканчики, окурки, а кое-где и шприцы. Воняло кислым пивом, прогорклым жиром, тухлой рыбой и мочой. В районе новостроек, где жили родители Мишки, такое просто немыслимо. Там территорию ограждают забором, доступ только с магнитным ключом, бухарей и торчков гоняют.

В отчаянии Мишка вытащил старый кнопочный телефон и с ужасом увидел, что сеть тут не ловит. Он включил на телефоне фонарик, надеясь, что где-то номера домов вывели краской. Номера были, но без названия улицы. Мишка заплакал от бессилия. Наконец, на кухне одного из домов засветилось окно. Бабка видимо захотела заварить чаёк. Мишка подбежал к окну, схватил валявшуюся поблизости сучковатую палку и застучал по подоконнику.

Открылась форточка. Бабка с растрепанными, крашенными в рыжий волосами выглянула в окно. Худое лицо с крючковатым носом, водянистые бесцветные глаза, явно тронутые катарактой, подслеповато смотрели в ночную темноту, и искали источник шума.

— Кавойта тута носит среди ночи? Ктойто тутова шастает? — сердито крикнула бабка, вглядываясь в темноту. — Чавойта те тут надобно, Мишка? Небось снова на водочку опохмелиться просить припёрся?

Мишка захохотал. Уж кому, а ему точно на водочку опохмелиться не требовалось. Да и какие-то карманные деньги у него всегда водились.

— Бабушка, простите за беспокойство, что тут за улица? Я заблудился! Подскажите, как отсюда выйти? — жалобно прокричал Мишка.

— А, бродяжка малолетняя? Небось уже мужикам за денежку дырочку свою даёшь, да? Пшла отсюда, шалава малолетняя! Щас кипятком окачу с чайника, ежели щасже не уберёшься! Считаю до трёх!

Мишка рванул с места в темноту. Бабка слов на ветер не бросала и действительно плеснула кипятком в форточку.

***

Мишка устало присел на пенёк и перевёл дух.

— Какие тут люди однако злые, даже дорогу спросить не у кого!

 Он достал телефон и посмотрел на часы. Почти десять вечера. Полоска связи так и не появилась. Наверное, родители переживают, звонят, а им металлический голос сообщает: "абонент вне зоны доступа"

Краем глаза он заметил большие грибы на маленьких холмиках. Присмотревшись внимательнее, увидел, что это торчат трубы с конусовидной крышкой. От них шёл едва заметный пар. Интересно, что там? И вспомнил. Это погреба. Такие раньше делали во дворах старых панельных пятиэтажек, чтобы хранить овощи. Такие привилегии давались жителям первых этажей, у кого не было балконов. Потом правдами и неправдами небольшим складом под овощи разжились и жители других квартир. В сотне метров Мишка с удивлением заметил два круглых предмета на пеньках. Он встал и подошёл поближе. В темноте загорелись глаза. Мишка испуганно закричал и тут же сам себя пожурил за трусость. Всего лишь две круглые тыквочки размером с человеческую голову, на которых вырезаны глаза и рты с оскаленными зубами. Кто-то вставил туда свечки. Пламя, дрожащее от ветра, создавало иллюзию, что рожицы скалятся и перемигиваются друг с другом, как будто ведут между собой негласную беседу. Может, взять одну из тыквочек с собой? Какой-никакой, но свет, и уже не так страшно будет идти…

— Эй, пацанчик! А тебе мама не говорила, что брать чужое нехорошо!

От испуга Мишка вздрогнул и выпустил из рук тыкву. Та упала на корни дерева и развалилась на куски.

— Что ты наделал, сопляк?

Парень лет двадцати подбежал к Мишке и схватил его за грудки.

— Я… Я не хотел, — пролепетал Мишка. Его трясло от страха. Холодные, почти ледяные руки парня держали его мёртвой хваткой. — Я заплачу. У меня есть деньги.