"Король экрана"

Глава 1. Старинный романс

Покрытые глубокими морщинами руки пожилого человека бережно приняли старенькую гитару. Обласканная музыкантом она прижалась к нему своим нежным изогнутым станом и замерла в ожидании. Пальцы старика привычно легли на струны, и зазвучал всеми уже забытый русский старинный романс. Сначала шепотом, еле слышно, а далее все громче, все проникновенней стали слышны немудреные слова, вплетенные в грустную мелодию.

О чем думал сейчас старик, что переживал? Его взгляд глубоких черных глаз был устремлен куда-то вдаль, то ли в будущее, то ли в прошлое. Седые пышные волосы то и дело приоткрывали лицо с правильными, несколько строгими чертами. Он играл и что-то вспоминал.

Год 1922-й. Берлин. Германия.

Ох уж эти творческие вечеринки! Звон хрустальных бокалов, разговоры, смех, угощения, мягкие диваны и пуфики, табачный дым. Люди общаются, кто сидя, кто стоя, а кто-то прохаживаясь из комнаты в комнату просторной хозяйской квартиры. Шум и праздничная суета!

Люди, особенно имеющее отношение хоть к какому-то искусству, стали чаще собираться на всевозможных посиделках и творческих вечерах. Это было вполне объяснимо. Германия в это время находилась в крайне плачевном состоянии. Итоги первой мировой войны давали о себе знать: разграбление страны странами – членами альянса победителей, упадок экономики и как следствие всеобщая нищета и безработица. Голод и попрошайничество привели к расцвету преступлений всех мастей, которые овладели маленькими и большими городами. Особенно большими. Берлин, как столица, как зеркало социальной жизни государства, был самым показательным. Именно все это и привело к тому, что люди, уставшие от реальной жизни, старались уйти от этой страшной действительности и погрузиться, хоть на короткое время, в другой, красочный и пестрый мир застолий, сплетен и болтовни на темы чего-то возвышенного.     

На одной из таких домашних вечеринок организованных датским литературоведом и публицистом Георгом Брандесом, в углу комнаты, на ручке кресла, с гитарой в руках приютился уже не молодой, но полный сил и желаний, эмигрант из России – Григорий Михайлович Хмара или просто Гриша, как называли его знакомые и друзья. Гриша играл и пел русские и цыганские романсы. Обладая прекрасным баритоном и виртуозной игрой на гитаре, он привлекал к себе внимание и являлся неким экзотическим «украшением» на этом «празднике жизни». В самом же кресле восседал граф Алексей Николаевич Толстой, писатель, романы которого были написаны в современном быстром стиле и пользовались популярностью. Он делал вид, что внимательно слушает исполнение Гриши и нехотя, улыбаясь, кивал головой всем мимо проходящим гостям, соблюдая правила приличия. При этом за его улыбкой можно было прочитать явную неприязнь к тому, что его окружало, а главное, к тому, кто его окружал.

И вот, в самый разгар этого надуманного праздника, в гостевой зал вошла она! Пожилой, седовласый хозяин и хозяйка поспешили ей на встречу с улыбками и щебетанием вереницы слов приветствия. Аста вошла в просторную гостиную. На мгновение внимание гостей было приковано к этой стройной брюнетке, облаченной в темно-синее шелковое вечернее платье, облегающее ее хрупкую фигурку. Большие карие, как немыслимая бездна, глаза были широко открыты. От ее взгляда не мог скрыться никто. Казалось, что она заглядывает тебе в душу и узнает о самом сокровенном, самом потаенном.

Гриша, продолжая играть, неохотно перевел взгляд с гитары на новую гостью, и… его пальцы оторвались от струн и замерли, так и не взяв следующий аккорд.

Георг, взяв за руку Асту, представил ее своим гостям:

- Meine Damen und Herren, ich möchte Ihnen Frau Asta Nielsen vorstellen! – Дамы и господа, я хотел бы представить вам госпожу Асту Нильсен! – и с восторгом продолжил, поцеловав руку гостье, – Надеюсь, что она в моей рекламе не нуждается!

Брандес был прав! Асту Нильсен хорошо знали в творческих кругах Берлина и далеко за его пределами. Она была яркой звездой на небосклоне «Великого немого», она была актрисой с самой большой буквы!

В свои 29 лет Аста впервые попробовала себя в кино дебютировав ролью учительницы музыки Магды в фильме П. Урбана Гада "Бездна", вышедшего на экраны в 1910-ом году. Режиссер и позже, супруг Нильсен поставил впоследствии около 30-ти фильмов с участием актрисы. В 1911-ом году Нильсен снялась в датских фильмах "Чёрная мечта" и "Балерина". В 1915-ом изучала актерскую технику в Нью-Йорке. Лучшими фильмами раннего периода творчества Асты зрители и критики считали: "Ангелочек" 1913-го года выпуска, "Вечная ночь" и "Елена Фонтана", премьера которого состоялась в следующем, 1914-ом. Неординарная внешность Асты привлекала к ней режиссеров и продюсеров разных студий и стран: большие глубоко посаженные темные глаза, маска-лицо, почти мальчишеская фигура, ее героиням в кино были свойственны притягательность и эротизм. Актриса играла волевых, таинственных и роковых женщин, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах.
Аста Нильсен играла так, как до неё не играли в немом кино. Её лаконичная мимика, скупые жесты были лишены внешних театральных эффектов, игра была реалистичной и психологически достоверной. 
Снявшись в нескольких фильмах в Дании, Аста подписала контракт с немецким продюсером Полом Дэвидсоном и переехала в Германию, где ежегодно выступала примерно в десяти фильмах. 
После того как Нильсен, в 1920-ом снялась в роли Гамлета в одноименном фильме, где участвовала и в качестве режиссера, ее слава приумножилась, сделав звездой первой величины.

Трудно сказать, что именно нравилось зрителям в Асте, может быть реалистичность игры, а может быть и ее внешность, которая стала почти эталоном в начале 20-х годов. Почему? Скорее всего, всему виной были те же самые последствия мировой войны. Европу лихорадили кризис за кризисом и, основным желанием простых людей стало банальное выживание. Женщины реже стали рожать детей, во-первых, их просто было невозможно прокормить, а во-вторых, они не желали давать жизнь тем, кто опять может уйти на очередную войну, на очередной фронт. Естественно, что с таким положением дел в социуме, женщина перестала быть символом материнства, а становится все более схожей на мужчин, что и отразилось в их поведении и моде на худощавые фигуры и мужские прически.