Королева ходит первой

Глава 7

– Какая умная девочка, – голос, ранее казавшийся чарующим, теперь раздражал своим скрежетом. – Славно, что Мастерс не зря свою жизнь отдал. Потомки, действительно, поумнее его будут…

– Что? – мне хотелось уйти от всего этого подальше, но сзади была лишь зеркальная поверхность, морозящая спину, даже шага не сделать. Но волновало всё же другое - она же сейчас о прадеде моём говорит, будто хорошо его знала.

– Я же говорю, умная девочка… – ведьма уже подошла вплотную и смотрела на меня, пронизывая насквозь.

Она копалась в моих мыслях совершенно безнаказанно, так, что я даже этого не ощущала. Другая магия, непохожая на нашу, которую менталисту почувствовать и обрубить труда бы не составило. А тут я даже отмахнуться не могла, не то что непрошенную гостью из мыслей выкинуть.

– Ведьмы другие, и магия у нас особая. Мы не привязаны к её направлению и действуем без заклинаний. С нами делится земля, на которой живем.

Ясно теперь, почему у них все цветы пожухли…

Я понимала, что каждая мысль в моей голове становится достоянием конкретно этой ведьмы. Но прекратить думать не могла, потому что, наконец, начинала складываться картинка.

– Даже интересно послушать… – хмыкнула предполагаемая глава целого ковена, и тут же рассмеялась в голос.

Это мысли мои её так веселят? Ну тогда чего уж только одной ведьме настроение делать, все слушайте.

– Я предполагаю, что вы, с наложением проклятья, тоже пострадали. Не напрямую, конечно, но всё равно ощутимо. Если раньше ведьмы жили где вздумается, хоть и предпочитали возвращаться на свой остров, то после закрытия границ, деваться было уже некуда. К демонам после конфликта не сунуться, а путь в Наридан оставался только через Айзольд, да еще и с препятствием в виде скалистого хребта. К феям и в Стартаран плыть больше недели, туда-сюда особо не покатаешься. Силу вы черпаете из земли, но ничего не вечно, и ваша так истощилась, что прибытие гостей впервые за много лет воспринимается, как благо, – я замолчала, переводя дыхание, потому что все мысли выдала сплошным речитативом. – И еще я подозреваю, что у вас вообще не остров, а что-то побольше, только вы его ото всех прячете.

Глаза ведьмы опасно сузились, и вместо ответа, она демонстративно похлопала. Но похвалой скупые аплодисменты не были, просто признание правоты.

– Ни демонам, ни людям, знать о жизни ведьм ни к чему, – почти прорычала она.

– Болтать и не собиралась. Вы просили рассказать, я это сделала.

Меня теперь будто прорвало. Запугивать, владея таким уровнем иллюзорной магии, каждый способен. А может, нужно просто говорить открыто и честно, и тогда диалог сложится скорее?

Намеренно не говорила вслух, боялась, что ведьма снова разозлится. Потому что одно дело покопаться в моей голове самой, а другое, сделать эти мысли достоянием еще 12 человек.

– Хорошо… – она даже головой мотнула, подтверждая свои слова. – Нам всем нужна помощь. Демонов на свой остров мы больше не пустим, но нужно добиться, чтобы доступ на их земли не запрещали нам.

Теперь пришел черед хмыкать мне.

– Обычно договор – это двухсторонняя выгода.

– Мы мастера зелий. А у демонов, говорят, проблемы с огнем… – она многозначительно замолчала.

– Я попрошу папу составить письмо правителю королевства Айзольд. Все ваши предложения будут изложены, но лично с ним встречаться, я отказываюсь.

– Проклятье пустило свои корни слишком глубоко, и ваши королевства связаны… – ведьма скатилась до шепота. – Ты должна посмотреть!

Она схватила меня за руку, потянув к выведенному на полу кругу. В центре его была пентаграмма, а по всему периметру на равном расстоянии друг от друга, стояли свечи. Ведьмы же, располагались чуть дальше, держась за руки.

Меня поставили в центр, более не спрашивая согласия. Но если для облегчения общей ноши нужно, чтобы я поняла себя, разве можно противиться?

Конечно, проще не знать ничего. За годы, проведенные без матери, мне удалось заглушить в себе чувства, и думать о ней я теперь могла без боли. А вот детство было наполнено жуткой тоской, мама снилась мне каждую ночь, и наутро я принималась искать её по всем комнатам замка, в клочья раздирая сердце отца криками. Думала, что она просто играет со мной в прятки…

Было бы проще не знать ничего. Ведь, скорее всего, ведьма права, и мою память корректировали, стирая воспоминания о матери. Все те крохи, что оживали в снах маленького ребенка и помогали воскресить в памяти её облик.

А что, если ментальных блоков было несколько?

Я стояла, стараясь сдержать нервную дрожь, трусливо поджимая пальцы на ногах. Не просто так мне ставили барьеры, которые даже демон заклинанием истиной сути взломать не смог.

Верховная, что стояла сзади, запела, и ладони, с длинными пальцами, легли мне на виски. Звуки этой песни проникали прямо в сердце, заставляя его биться сильнее. Я чувствовала, как кровь несется по венам, как приливает жар к щекам, шее, груди. И каждое слово на ином языке, находило в моей душе отклик.

Глаза закрылись сами. Чтобы прочувствовать происходящее глубже, пропустить через самую суть.

***

Король стоял перед женой на коленях. А она даже смотреть на него не могла, отворачиваясь. Уперла взгляд в стену и моргала часто-часто, лишь бы не заплакать.

– Не уходи… – не просьба, мольба. Та, что идет от самого сердца и застревает у собеседника комом в горле. – Я же следом…

Мари договорить не дала, зажимая рукой его рот. Хотела прервать поток выматывающих фраз, а оказалась в опасной близости от любимого мужчины. Он тут же обнял крепко, горячо прижимаясь. Руки сомкнулись на узкой спине замком.

Мари сдалась, запуская пальцы в чуть вьющиеся пшеничные локоны. И в этой простой ласке было всё – нежность, любовь, обреченность. Вынырнув, пальцы принялись ласкать небритые щеки, упрямый подбородок, горбинку на королевском носу. Потом прошлись по длинным сомкнутым ресницам. Она любила Лоуранца больше жизни, и каждый шаг от него, давался тяжело.