Королевство иллюзий

Глава 1.

Ночь… Красивый чугунный светильник истекает восковыми слезами толстых дорогих свечей, издающих удушливый сладковатый аромат, расползающийся вязким шлейфом по апартаментам. Тяжёлые тёмно-бордовые бархатные шторы, толстый красивый ковёр в тех же тонах, дорогой гобелен мебельной обивки, расшитый золотыми вензелями, уже впитали его настолько, что сами пахнут тошной сладостью.

Не сплю. Нервы на пределе! Под причудливым кисейным балдахином, на широком ложе, устланном тонкими шёлковыми простынями, любимый. Не приходит в сознание, мечется в бреду. Временами пытается перевернуться на спину, но со стоном возвращается на живот.

Спина! Всё дело в ней. Изуродована полностью от шеи до лопаток, везде, где раньше замысловатыми узорами серебрилась вышивка. Теперь вместо узоров живое мясо. Выдрано, вырезано, рассечено всё, чтобы только не осталось и следа от былой красоты. Ни единого доказательства, что Берти не самозванец, а законный наследник престола, ни-че-го…

Но вот эта рана и есть самое главное доказательство! Не было бы там знака, никто бы такого не сотворил! Не важно, наследник или нет, доказательство того, что это мой Костик!

Мне не справиться, ему только хуже, нужна помощь…

- Тань, проснись! – как сквозь вату, - любимая, открой глаза, ты плачешь?

С трудом удаётся вырваться из вязкого удушливого кошмара, такого явного, красочного и кровавого, что в первый миг пробуждения, кажется, что я наоборот проваливаюсь в сон. Но Костик, мой милый прекрасный герцог Берти, живой и здоровый, так напуган, не даёт усомниться, что вот теперь я наконец-то проснулась. Он поднимает меня, как тряпичную куклу, усаживает прямо и прижимает к груди, целует мокрое от слёз лицо, убирает со лба чёлку, вглядывается в ночном сумраке,

- Что случилось, Наипрекраснейшая? Приснилось что-то?

- Да, - шмыгаю носом и прислоняюсь лбом к его крепкому прохладному плечу, - слишком явно. Не сон, скорее, видение. Даже предвидение. Никогда не было подобного. Мне страшно, Берти. Мне очень страшно!

- Душа моя, ты просто устала. Слишком много впечатлений для одного дня.

- Может, мы не будем искать портал? Берти, останься! Ты уже привык, ещё немного, и станешь совсем здешним! – как его уговорить? Как остановить?

- Что-то про меня прикошмарилось? – вот! Уже словечки начал придумывать! Адаптировался совсем! Пугать сном не хочу, но надо предупредить,

- Про тебя!

- Не бойся! Я ж под твоим покровом! Никто не сможет причинить вреда! – когда же закончится эта святая наивность?

- Ладно, - вздыхаю, - попробуем спать дальше, - что ещё остаётся, - утро вечера мудренее…

- Это ты у меня всех мудренее, богинюшка! – ничего не буду даже говорить!

Костик сгребает меня, как котёнка себе подмышку, сверху накрывает одеялом, а для верности ещё и рукой. Я, как мышь в норе. В безопасной уютной норе под тёплым боком лежу и молюсь,

- Дадиан! Если ты только существуешь?! Наисветлейшая, спаси и сохрани моего Костю от всех бед! Отведи от него несчастья! Оставь его мне и не надо никакого герцогства, и никакого трона! – нос шмыгнул сам на автомате. Но любимый услышал, раскопал меня в тряпках и затащил себе на грудь,

- Так дело не пойдёт, Тань! Говори! Всё, что покоя не даёт, рассказывай!

Он горячий, кожа бархат. Великан, а она мягкая и нежная, и такая податливая, и снова перед глазами встаёт изрезанная спина,

- Не хочу отпускать тебя туда, Берти! Там плохо, там ужасно и страшно!

- Любимая трусиха, - целует в лоб, как маленькую, - а ещё богиня. Там сейчас тепло, всё в цвету. Там всегда тепло и красиво, сама же знаешь!

- Откуда? – по его логике, я всё знать обязана, и рассказывать о своём мире не считает нужным, эка невидаль для Всезнающей Дадиан!

- Ты и это позабыла? Ну, не страшно, вот увидишь и сразу вспомнишь, как прекрасен Абекур! - ага… Что с ним разговаривать? Словно слепой с глухим общаемся!

А Костик видимо считает, что инцидент исчерпан, и принимается меня целовать. Как не ответить? Организм без меня знает, что делать, когда любимый мужчина зацеловывает его с таким усердием, когда гладит спинку так ласково, когда вжимает в себя объятиями так жарко!

Отвечать, конечно: поцелуями, взаимными касаниями, всей поверхностью тела и загорающимся внутренним огнём, что я согласна и готова принять его и приму всегда, потому что мы двое из разных миров – единое целое, как две потерявшиеся половинки, вдруг волею случая повстречавшиеся вопреки нерушимой границе между мирами!

Забываюсь, отвлекаюсь, сползаю чуть ниже, так что под покровом одеяла меня не видно, ощупью нахожу его чувствительные точки, начинаю ласкать их и дразнить. Сквозь толстую ткань ловлю сладкие моему уху стоны, да и по напряжению понимаю, что всё идёт по плану.

Но я же не спешу? Не-ет, мне спешить некуда, я хочу испить эту сладкую чашу до дна, истомить нежной неторопливой лаской любимого так, чтобы он был у самого края и балансировал на этой тонкой грани так долго, как только даст ему мужская воля и силы.

Мои тайные происки вскоре становятся явными, потому что Костя стаскивает покров, под которым творю свое волшебство. Но это уже не важно, я поймала ту ноту, запевшую в любимом, зазвучавшую остро и звонко в унисон со мной. Теперь каждое моё касание, каждое действие подводит к рубежу не только его, но и меня.

Аккуратно завожу пальчики под широкую резинку трусов, он приподнимается, помогая освободить себя от излишков одежды. Ночной сумрак скрывает лицо, и глаз не видно, но когда мои чуткие ладони отправляются почти на ощупь блуждать по запретным местам, лаская всё, что теперь легко доступно, его руки сгребают простынь в кулаки по обе стороны, а сам он, выгибаясь дугой, приподнимается навстречу мне.

Костик ещё и молчит, наверное, считает, что тот запрет распространяется теперь навсегда. А мне нравится и это молчание, и эти руки, запретившие себе всё, кроме как комкать простынь.

Но молчание вовсе не немое! Оно звучит тяжёлым сбивчивым дыханием, отзывчивым стоном на каждое нежное прикосновение, на каждый острый поцелуй там, где сейчас собралось в одной точке всё его мужское естество, вся энергия, готовая вот-вот взорваться извержением вулкана по имени Костя!