Кошки - мышки

Глава 9. Выходные.

К обеду в гости приехала Кристина. Она долго и самозабвенно шутила над моим лицом. А сама оглядывалась по сторонам с опаской. Похоже тоже боялась стать жертвой когтистых лап. Я из вредности решила не говорить дорогой подруге, что Коза опять ушла гулять.

 Мы уселись с ногами на диван в большой комнате, а между нами почетное место заняла привезенная Кристиной коробка с пиццей. Уплетая за обе щеки ароматное мягкое тесто, мы успели обсудить все на свете: мой переезд, неудачную встречу с Лешей и еще немного мое изуродованное лицо. На сытый желудок, кстати, я сильно подобрела, и шутки про внешность перестали раздражать. Тем более, что мы быстро переключились на новости Кристины. И я узнала, что на работе ей светит повышение, она рассталась с парнем, с которым закрутила роман в прошлом месяце, и решила перекрасится в рыжую. Последнее заявление я прокомментировала невежливым хохотом.

- Не ожидала от тебя такой банальщины! – я безуспешно пыталась не ржать и не подавиться.

- Нет ничего плохого в банальных решениях, - у Кристины на все философский взгляд. – Понятные идеи, приевшиеся каждому настолько, что стали карикатурными! Это же идеально! Я крашусь в рыжий, чтобы отразить свой внутренний мир! Ведь я огонь-огнище!

Кристина откусила еще кусок от пиццы и продолжила с набитым ртом:

- А поскольку, как ты говоришь, это глупо и банально – с моей прекрасной шевелюры слетает налет пафосности и крутизны запредельной! В итоге всем очень весело! По крайней мере мне весело! Это как прокатиться на американских горках – чувства будоражит, но по-настоящему не испугаться.

- Ты меня разочаровала! Я-то представила, как ты вся такая страстная будешь теперь расхаживать с томным видом и глубоким декольте.

- Углублять вырез не стану, а вот флиртовать планирую в новом образе напропалую! Это ж какой экстаз – ты только представь: приду я вся такая рыжая на работу в нашей белой форме, губы в красной помаде. Захожу в лифт вместе с Игорем из отдела контроля, двери закрываются, мы с ним переглядываемся так напряженно – ты ведь знаешь, как мы с ним грыземся уже черт знает сколько. И я ему говорю: «Ой что-то мне душно стало…». А сама пуговку верхнюю расстегиваю уже, а другой рукой обмахиваюсь. Говорю: «не обращайте внимания! Мне просто сегодня сон приснился, как я с вами в этом лифте застряла…эротический сон…»

Тут уж мы с ней обе согнулись пополам от смеха.

- Ты ведь понимаешь, что именно в рыжем цвете волос это будет выглядеть на грани шутки и откровенного предложения! Рыжий просто необходим мне, чтобы насладиться жизнью в полной мере!

              - Ладно, как скажешь! – я шутливо подняла руки вверх.

Пока мы с Кристиной хохотали и строили коварные планы, коробка между нами незаметно опустела. Решили пойти прогуляться. Мне было хорошо и свободно. Несмотря на утреннею стычку с мамой, настроение поднялось. Мы с подругой бродили по улицам и болтали. Сегодня не нужно было ехать в центр на работу, и о Леше думать совсем не хотелось. Приятно было быть здесь и сейчас.

Мы дошли до набережной. Я еще раз обсудила с Кристиной мамино сватовство. И теперь мы наблюдали за группой подростков, бегающих друг за другом по льду. Им тоже было весело.

Кристина рассказывала о какой-то новой форме вещества, над которым работала их лаборатория, а я невольно слушала развернувшеюся рядом с нами ссору.

Мальчик лет пяти ревел и не хотел идти, а мать не совладала с нервами и уже вышла из себя.

- Рот свой закрой! – кричала она на сына. – Встал и пошел! Весь в отца идиота! Русским языком сказала – нет денег! Бестолочь! Хотелки свои знаешь куда засунь? Встал, я сказала!

За ребенка было обидно. Чем он заслужил? Ему пять – он не может справится со своими чувствами, но мать-то взрослая! Почему она не стесняется вести себя так отвратительно? Некрасивая сцена всколыхнула собственные болезненные воспоминания из детства. Как мама говорит, что я никто, чтобы что-то в нашем доме решать. Как также называет идиоткой за то, что разбила ее любимую кружку. Эх! Детство с нами навсегда.

Мальчик продолжал реветь и упираться, и мать схватила его за воротник куртки.

- Пошли, я сказала! Устроил тут концерт на всю улицу! Хрен ты у меня теперь что получишь!

Мальчик зарыдал еще горше, а мать тряхнула его, пытаясь добиться послушания.

Мне было противно. Это ведь насилие над ребенком! Как можно так неуважительно относиться к маленькой личности? Я злилась с каждой секундой все сильнее. А мать продолжала трясти ребенка за воротник так, что голова пацана моталась из стороны в сторону. Он уже даже затих, а она продолжала трясти, вымещая свой гнев.

И тут у меня внутри что-то щелкнуло. Я была очень зла и в одно мгновение не нашла внутри себя ответа на вопрос – почему я допускаю в своем присутствии уничтожение личности ребенка.

А в следующую секунду уже я стою рядом с этой слетевшей с катушек женщиной и трясу ее саму за воротник изо всех сил.

Горе-мать выпустила из рук сына и с воплями стала отбиваться. Я отпрыгнула от нее в сторону.

- Ты че, охренела? – в замешательстве поинтересовалась незнакомка.

- Если тебе не нравится, когда тебя трясут, зачем с ребенком так поступаешь? – Я все еще была зла, и подозревала, что глаза у меня сейчас бешеные.