Кошки - мышки

Глава 14. О боевых товарищах.

Решив все формальности, я приступила к работе. И с каждым днем рада была все больше, что согласилась на такой неоднозначный и неожиданный вариант. Внутри меня голосом мамы то и дело звучало: «это не интеллектуальная работа… ты деградируешь…тебя не будут уважать…ты сама себя перестанешь уважать». Но с каждым днем я все больше убеждалась в правильности выбора. Эта работа не случайна для меня. Это подарок небес. Лекарство для онемевшей души.

Дело в том, что дети, в отличие от меня, жили. Каждую секунду своего времени они были эмоционально включены на сто процентов. Малыши так ярко и бурно выражали свои чувства, что я в ответ реагировала и сама. Сопереживала им и ощущала себя снова живым человеком, а не бледной тенью и размазней.

Каждая улыбка моих маленьких подопечных была ценностью. Каждая слезинка отзывалась болезненным уколом в сердце. Я смеялась и хмурилась бесконечное число раз за день. Кажется, за всю жизнь я не пропускала через свое тело столько эмоций. Первые дни у меня даже мышцы лица уставали от непривычно активной мимики.

Но я заметила, что именно это и необходимо детям. Они тормошили меня и не успокаивались пока не вытаскивали на поверхность моего лица какую-либо эмоцию. Им недостаточно было еды, лежащей на тарелке, или помощи в натягивании ботинок. Им почти не интересно было, что я думаю, но крайне важно, что я чувствую. Особенно по отношению к ним в данный конкретный момент.

А еще они нуждались в тепле.

Все малыши были из благополучных семей. Понаблюдав немного, я поняла, что всех их любят. Дома им уделяют время. И тем не менее дети готовы были принять и мою ласку. Кажется, они готовы принять все тепло мира, что окажется доступным. Впитать в себя столько заботы сколько у тебя есть, как бездонные колодцы, через край которых никогда не польется вода – все уместиться внутри.

И я готова была делиться этим теплом, рожденным искренним душевным порывом. Я вообще счастлива была обнаружить, что оно у меня есть. Откуда только? Не знаю. Но я с огромной радостью вкладывала нежность в заплетание девчачьих косичек, натягивание носочков и уборку в этом месте, где живет доброта.

Ясно, что такой настрой царил здесь благодаря Александру Яковлевичу. Все мои подозрения со временем рассеялись. Этот человек шел своей дорогой. Он обожал детей. И он обожал вкладывать в них себя. Без сомнений этот усатый нянь обладал педагогическим талантом и дельными знаниями. Он не уставал изо дня в день растить понемногу что-то ценное в душе и характере каждого своего подопечного. Я же была искренне очарована талантом и обаянием этого мужчины. Как будто человек с другой планеты или волшебник из доброй сказки.

С огромным интересом я следила за его работой - как он подмечает что-то случайное для меня в поведении ребенка и делает выводы. Как он бережно и ненавязчиво помогает избавится кому-то от страха, или чуть-чуть преодолеть себя. Настоящее волшебство.

Странное чувство. Я была рада быть нежной и заботливой. Довольно быстро с помощью Александра Яковлевича я научилась быть строгой там, где это необходимо, не испытывая гнев.

Еще вчера ведь я и мечтать не могла о том, чтобы работа меня наполняла новыми чувствами, знаниями и энергией. Было действительно интересно наблюдать за детьми и помогать начальнику. Так что домой я уходила вдохновленной.

И все же я уставала быть эмоционально включённой в этих бесенят. Им требовалось все мое внимание всегда.  Сколько не давай - они просили еще.

Я поинтересовалась у начальника, как он не устает.

- Хорошо, что ты начала работать с половины дня, - Александр Яковлевич улыбнулся мне также как улыбался детям. – Отдавай сколько можешь. С опытом ты нащупаешь грань. А на них не сердись за приставучесть. Сейчас, пока они маленькие, им нужно вместить в себя столько любви, чтобы хватило на всю взрослую жизнь.

Интересно, сколько любви в моем сердце? Смогла ли я в детстве сделать достаточный запас?

Не могу пока с уверенностью сказать, что хочу работать с детьми всю жизнь. Возможно это все-таки временный вариант. И все же очевидно, что я попала в нужное место.

Мне здесь интересно.

А еще интересно наблюдать за отношениями моего начальника и его жены. Здесь уже мне приходилось подбирать подсмотренные крохи. И я чувствовала себя невольным, но жадно подглядывающим. И ничего не могла с собой поделать.  Эти люди любили друг друга. Очень тихо. Совсем не на показ. А мне так хотелось заглянуть в них поглубже. Узнать секрет, позволяющий им быть счастливыми рядом с друг другом. Может дело в том, что Александр Яковлевич особенный человек, в сердце которого хватает любви и на кучу чужих ребятишек и на жену? Или это она такая удивительная, и ее душевной силы хватает, чтобы вдохновлять мужа на любовь? Ответ найти мне не удавалось. Тем более, что жена Александра Яковлевича, Марина Сергеевна, оказалась женщиной замкнутой. Она иногда включалась в общую работу с детьми и помогала мужу, но большую часть времени проводила на кухне и за бухгалтерией в маленькой четвертой комнате. Ко мне относилась дружелюбно, но понять о ней что-то более того было сложно. Она точно не из тех, кто заводит приятельские отношения с каждым встречным. Может в этом и секрет? Мужчина, обожающий всматриваться в характеры детей, встретил женщину, в которую пришлось всмотреться очень пристально.

Я не хотела, но подмечала, как вдруг теплее становится в комнате, если приходила она. Как они смотрят друг на друга. Не как несдержанные подростки. Их взгляды были спокойными и многозначительными. У него имелся особенный тон для жены. У нее всегда на лице была легкая улыбка. Когда она смотрела на мужа, улыбка неуловимо менялась и становилась тоже особенной.