Коснуться руки

Коснуться руки

Ночная трасса, я лечу по ней, меня поглощают гнев и жажда скорости. В этот вечер ничто не предвещало такого исхода. Мы очень долго не виделись с Анной, я так ждал этой встречи. Но не всегда все выходит так, как хотелось бы. Торжество любви не произошло, не говоря ни слова, я просто ушел, хлопнув дверью. Да, мое сердце рвалось на кровоточащие клочки, когда я видел ее в слезах, такую беззащитную, но я знал, что так будет лучше. Ибо все сегодняшние попытки помириться с ней обречены на крах. Пусть отойдет немного и соскучится, пусть научится не смотреть на других парней — и тогда я вновь появлюсь на ее пороге.

Стрелка на спидометре зашкаливает, моя малышка несется вперед, рассекая воздух и нарушая ночную тишину. Ничто так не помогает забыться, как скорость. Машина вылетает на скользкий участок дороги, ее начинает нести боком. Я кручу руль в сторону заноса, но ничего не выходит, все мои попытки тщетны, не могу справиться с управлением. Меня охватывает паника, все внутри сжалось в комок, руки немеют от страха, и я уже не способен мыслить. Знаю, что все происходящее — это лишь мгновения, но для меня минуты превратились в вечность. Как в замедленной съемке, вижу столб, что становится все ближе и отчетливей. Пытаюсь сделать хоть что-то — безуспешно, машина влетает в зловещую бетонную стелу. Все тело разрывает боль, яркая вспышка перед глазами, затем темнота, тягучая и холодная, я теряю реальность, все глубже и глубже проваливаясь во мрак.

Удар был настолько силен, что машина попросту обняла собой столб. Дым, вырывающийся из-под капота иномарки, смешивался с ночным воздухом, благоухание весенних цветов сменилось резким запахом жженой резины. Страшный треск, что был вызван аварией, затих, вокруг воцарилась мертвая тишина. Искорёженный металлический панцирь удерживал в плену погибающего человека. Прибывшие на место происшествия сотрудники социальных служб не надеялись извлечь его живым. Гидравлические ножницы рассекали плоть искорёженной машины, ее смерть была очевидной, ибо восстановлению автомобиль не подлежал.

Парня извлекли из металлического плена, сердце билось из последних сил, срывая ритм в отчаянной борьбе за жизнь. На теле мужчины почти не осталось живого места: многочисленные переломы и ушибы, кровь на теле и одежде. Кирилла доставили в реанимацию, там ему предстояла длительная операция. Врачи сделали все, что могли, и и старания были вознаграждены — молодой пациент остался жив, теперь ему предстояло длительное лечение и восстановление.

Рассвет раскрашивал небо алыми красками, город крепко спал. Утренний прохладный воздух бодрил, дымок от сигареты рисовал причудливые образы. Мужчина в белом халате устало вздохнул, пол часа и дежурство наконец-то закончится. Последние минуты смены врачи проводили стоя на крыльце Приемного Отделения.

— Парень — счастливчик, давно я не видел таких травм, — нарушил тишину хирург.

— Мы сделали все, что могли, теперь лишь время покажет. Если ему есть, за что бороться, то он выживет, ну, а раз нет, так Смерть быстро приберет его к своим рукам, — ответил травматолог.

— Это было сложное дежурство. Пойдем, выпьем кофе, а то я валюсь с ног, смотри, снова скорая. Ну что за жизнь! Вечно кто-то попытается убить кого-то, молодежь жаждет покончить с собой, пьяные отморозки за рулем или те, кто неделями терпит боль в животе, и их именно ночью необходимо позвонить в Скорою. Будто дня на это нет, у людей ни мозгов, ни совести.

— Не ругайся! Если бы не случалось всего вышесказанного, то и не было бы места для твоих подвигов. Пйдем, а то вдруг мы снова понадобимся. Ночь — это просто время такое. Вспомни, как наш волшебный врач говорит.

— Это психиатр, что ли?

— А кто ж еще. Что ночью обостряются все негативные черты человека, особенно в полнолуние. Мол, дурные мысли, желание познать себя, отыскать истины и прочая чепуха.

— Да уж, чушь. Но это не объясняет того случая, когда терпят несколько дней, а по ночам им вот надо.

Тяжелая дверь приемного покоя с грохотом закрылась, обрывая звуки разговора двух врачей.

В маленькой квартирке на окраине города раздался звонок. Молодая хрупкая блондинка, с глазами цвета небесной лазури, бегала по жилищу, она. как всегда, опаздывала в институт. Песня телефона заставила ее подпрыгнуть на месте.

— Да, это я. Что случилось?

Лицо девушки мрачнело с каждым мгновением, она стала медленно оседать на пол. Небеса ее глаз порождали дождь, по щекам потекли слезы. В голове не осталось никаких мыслей, только безразличный голос, он снова и снова рассказывал о страшной аварии.

— Это все из-за меня. Если бы не эта глупая ссора, он бы не ушел вчера, я виновата, только я, — обхватила девушка голову руками.

Пропали звуки города, лишь размытые очертания остались от мира. Боль поднималась из глубины души и разрывала сердце, бешеный ритм его оглушал, в горле стоял комок. Кошка с непониманием смотрела на ревущую хозяйку, животное попыталось ее утешить и стало тереться об ноги, но это не принесло результата.

Анна не помнила, как добралась до больницы, как ворвалась в отделение со страшным названием «Реанимация». Ее долго не хотели пускать к нему и слезы не вызывали жалости в медсестрах и врачах, быть может, потому-что они уже попросту привыкли к человеческому горю. На всех сердца не хватит, вот и нет в их глазах сострадания. К девушке подошел высокий мужчина в синем костюме, он был уже не молод.

— Здравствуйте. Ваш молодой человек находится в крайне тяжелом состоянии, чудо, что он не погиб в эту ночь. Он попал в серьезную аварию. Так как вы — для него самый близкий человек, я пропущу вас к нему. Должен предупредить, он находится на аппарате искусственной вентиляции легких. Иными словами, сам он не дышит и за него это делает аппарат. В его теле много трубок — это дренажи, они нам необходимы. Если Вы готовы увидеть его таким, тогда я пропущу Вас.