Кот взгромоздился

Кот взгромоздился

Кот взгромоздился.

Три субботы тому, в одну из двузначных дат сентября месяца, группой наших сограждан (людей известной политической ориентации), находящихся за границей в силу собственной мнительности, был проведен литературный конкурс в жанре короткого рассказа на тему: «Принцип айсберга, новые дарования русской словесности». Как известно любому мало-мальски образованному гуманитарию, «принцип айсберга» в литературе, это такой подход к письму, когда большая часть посылов и смыслов в повествовании опускается, но при этом все же присутствует в тексте полунамеками, обрывками фраз и тенями тех образов, которые всплывают при прочтении у читателя, если, конечно, автор талантлив.

И вот, по окончании конкурса, после подсчета, прочтения и оценки, среди всех работ была выбрана лучшая. Автор ее бы встречен аплодисментами, не стихавшими восемь минут. Члены жури немедленно провозгласили его «абсолютным феноменом» и «чутким сердцем». Им оказался некто Роман Шершаков, написавший рассказ всего из двух слов, а именно: кот взгромоздился.

Рассказ этот всеми критиками, всеми наперечет литературно-одаренными мыслителями в зале был записан в выдающиеся и гениальные. Со сцены автору посулили солидный денежный приз и пригласили на сцену. Едва Шершаков поднялся к жури, те выстроились перед Романом и давай поздравлять.

–– Великолепно!

–– Немыслимо!

–– Совесть, русская совесть!

Ну, в зале, естественно, одобрительный шум. Рассказ нравится всем, все его поняли (как никак, здесь собрались лучшие люди). И вот, казалось бы, ну вручите приз, да и расходитесь, но на беду, один из членов жюри решил сказать пару слов касаемо смысла рассказа.

–– Гас-па-да! От имени всех наших растроганных сердец хочу еще раз поблагодарить нашего победителя. Вы – второй Чехов! Второй Куприн! Как глубоко, какое название, у-ум, «Кот взгромоздился»! А сам рассказ, он даже лучше названия. Как много здесь смысла. Ведь вроде два слова, а каждый из нас буквально видит послание автора. Едва вы читаете первую букву, как перед вами встает этот кот, черный, как судьба нашей России. Обреченно-потрепаны его бока. Он идет, как на Голгофу, переминаясь с ноги на ногу. Медленно идет, в раскорячечку. Кот. Ко-от! Вот этот кот, в нем – соль мысли русской, соль русской души. И вот (пауза) – взгромоздился. Как сильно! Какой это образ, какова семиотика! Кот, этот кот, он... Он вед не только сам взгромоздился, он ведь за всех нас принимает мучения...

Тут вдруг неожиданно в ряду судий происходит оживление по левому боку.

–– Минутку, коллега. –– Произносит один из писателей. –– Не хочу называть наивным ваше суждение, однако боюсь вы не так поняли смысл рассказа. Конечно, кот взгромоздился. Но ведь речь о другом. Этот рассказ, это, это... повествование, оно глубже и шире, при всем к вам уважении, такой плоской метафоры, как черный кот. Куда взгромоздился этот бедняга? Очевидно же –на забор. При прочтении это видно, если, конечно, работать с текстом, если пропустить его через себя. Вот перед вами этот забор: деревянный, косой, с блестящими иногда в лучах солнца шапками гвоздей. Заборчик. Кот сидит на нем, обводя село внимательный взглядом. Он смотрит на все, ему все видно. Что видит кот? Тут закопан глубочайший смысл – село вымирает! Кот видит холмик, видит прогалинки и бурьян, а рядом домики. И все они – хворобушки-хворобушки такие, что щемит вот тут (он положил ладонь на правый карман). В смысле, вот тут (ладонь поменяла сторону. Кармана, правда, слева не оказалось). Тут смысл исконно-российский, есенинский: почему загнивает русская деревня? Это...

–– Простите, коллеги. –– Голос подает женщина прекрасных форм, если, конечно, на этот счет испросить семейство стервятников. –– Вы ошибаетесь. Да-да, и вы тоже. Вы смотрите в лоб. Кот взгромоздился. Я понимаю, рассказ поражает в самое сердце, но ведь в конце-то концов, он ведь не лишает нас воли думать! Напротив, он, я бы сказала, заставляет нас думать.

Несколько девушек в зале достали платочки.

–– Чтите же между строк! «Кот взгромоздился»! О ком это? Куда может залезть, взгромоздиться котенок, этот маленький комочек...

В зале слышны тихие, сдерживаемые и оттого – скупые стенания...

–– Конечно же на плечо? На чье плечо? На плечо нашего, бедного, русского человека! А какой он – русский человек? Мехельсон, Азгольд, Зильбертруд, Патаскуевовский-Зализов, вы ведь как, я – такие же русские! А значит вы знаете! Вспомните русского человека, он ведь запуган! Со страхом внутри живет он, порождая рабство в самом себе, этот генетический ужас...

Одна из девушек с платочком бледнеет.

–– Вы ведь все знаете, что в той же Америке люди, когда разговаривают, они смотрят в глаза друг другу. А русские?! Они ведь смотрят в пол!

Восторженное оживление. Из зала раздаются одухотворенные выкрики:

–– Да.

–– Да!

–– Браво!

–– А ведь это было еще тогда. –– Говорящая кивнула, наверное, в «тогда». –– А что теперь с русским народом? Его затравили! Настоящего, думающего русского затравили до трясучки в коленках. Он наверняка уже и в пол-то не смотрит, когда с другим разговаривает. Он спиною к нему сидит! Своей худосочной, бедной спиною, на которой он тащит весь этот Мордор! И не говорит он уже, а тихо бубнит в рукав, со страхом, сидя в креслице. И собеседник его сидит в таком же креслице, метрах в трех/четырех. А иначе нельзя, иначе застенки! И вот на плечо такому русскому котик и взгромоздился... Этот рассказ, он о внутренней эмиграции, о страшном времени, одиночестве...

–– Нет! –– Не выдержал один из судей. –– Коллега, позвольте!..

Знающие люди утверждают, что они там так и не разошлись. До сих пор все решают, про что же рассказ «Кот взгромоздился». При этом сам автор как-то сказал, что на конкурс пришел он совсем случайно (спутал его со сходкой по комиксам). Когда же пришло время учувствовать, он начал было писать, написал два слова, да потом понял – как-то не склеивается. А потом у него случайно листик забрали и понеслось.