Красавица Востока

Красавица Востока

Она была самой младшей. Самой поздней. Никто не ждал её появления, у неё было достаточно сестёр и брат для продолжения рода. А она не знала, что её не ждали, взяла и появилась. Но это, собственно, не особо повлияло на течение жизни большой семьи, где детей столь много, что их уже можно и не считать.

Разница в возрасте между сёстрами была очень велика, и на неё, как на самую младшую (или как совсем нежеланную) никто особого внимания и не обращал. Только ещё одна сестрёнка была почти столь же мала, что и она сама, но и она держалась от неё в стороне.

Она ни в коем случае не была обделена хорошим питанием, которое в первую очередь, конечно же, доставалось самым маленьким. Иногда даже некоторые сёстры обижались на родителей, упрекая их в том, что самое вкусное достаётся ей, но родители не обращали на эти капризы никакого внимания, потому что были твёрдо уверены, что иначе нельзя.

И, вроде бы, всё хорошо, жизнь идёт своим чередом. Родители заботятся о ней как могут: сыта, здорова, чего ещё надо. А ей всё равно надо было что-то ещё, чего она и сама толком не знала. Ей иногда казалось, что не хватает солнца, света. Она, порой, остро чувствовала, что старшие сёстры затмевают её, что из-за них её просто не замечают, и в такие горькие минуты ей казалось, что и солнце для неё не светит, и птицы для неё не поют, и синее высокое небо не для неё. Все радости жизни только для её сестрёнок, тоненьких, стройных, не то, что она, крепыш и коротышка.

Понятно, что старшим сёстрам было недосуг возиться с самой младшей. У них была своя интересная жизнь, они взрослели и ветер гулял у них в головах.

Что уж говорить о брате?.. Он был самым старшим, гордостью родителей, её почти не замечал, лишь изредка кивал ей свысока своей величавой головой, витающей в облаках. Одним словом, рос настоящим лидером.

Поэтому и она, хоть и старалась всеми силами тянуться за старшими детьми, но всё равно вынуждена была расти как-то особняком.

Родители на все её метания не обращали ровно никакого внимания. Им было просто не до того. Они были уже немолоды, измотаны жизнью, и множество детей выпило у них почти все жизненные соки. А ведь ещё хотелось дождаться и внуков. Но что-то совсем не о том думали легкомысленные дочери, а только стремились перещеголять друг дружку в невероятной худобе. Ну разве может такой тонкий организм дать здоровое потомство?.. Эх, мельчает порода! Не дети, а просто поросль какая-то!..

Родители только тяжко вдыхали да продолжали делать своё дело, стараясь обеспечить большое семейство всем необходимым. И хоть это разочарование в собственных детях и чувствовало вся семья, особо это ни на ком не отражалось.

А родители уже еле держались, тяжеловато им было тянуть своё разросшееся семейство. Особенно трудно было зимой, когда пропитание получить было сложнее. Иногда настолько, что им просто хотелось впасть в зимнюю спячку и проснуться уже тогда, когда всё образуется и жить станет легче.

И ведь это было возможно, они в это верили. Не зря ж сорока на хвосте принесла, что по соседству такие, как они, живут куда как лучше них. И они могли бы, если б сжалились над ними высшие силы и уделили им больше плодотворного внимания. Чтоб и взрослые дети были пристроены, дочери попали в хорошие руки. И младшим бы тогда больше заботы доставалось. Да и самим бы легче дышать стало. И расцвели бы они тогда пышным цветом. И румяных внуков бы вскоре дождались.

— Ну, Дарина, совсем ты сад запустила! — ругал внучку Пётр Иваныч, признанный во всём селе садовод-любитель. — Ну куда это годится?! — возмущался он, обходя молодой сад, любовно высаженный им всего пару лет назад. Дав внучке чёткие инструкции по уходу за карликовыми деревьями, он в этом году ожидал неплохой урожай. Но то, в какие заросли превратились элитные сорта селекционного искусства, его крайне огорчило.

— Ну посмотри, какие джунгли ты развела! Неужели нельзя было ещё осенью произвести правильную обрезку?!

— Так это… Деда, ну жалко же ветки резать, деревце же ещё совсем молоденькое. Ему наоборот надо ветками обрастать, чтоб красиво было, чтоб сил набиралось. А то как саксаул какой в пустыне, один скелет.

Дед посмотрел на Дашу с укоризной.

— Чему я тебя только учил… Да ладно я, всё своим умом постигал, а вот чему тебя в твоей академии агрономической учат — вообще непонятно, — покачал он головой. — Это же сорт такой, ему обязательно нужно обрезку делать. Иначе и урожай мелкий будет, и ветки сами поломаются от веса плодов. Тогда что, красиво будет? И дерево не жалко? — ворчал Иваныч. — Оно вообще должно почти по земле стелиться. А у тебя веник какой-то разлохмаченный вымахал! — садовод негодующим жестом указал на широко раскинувшую ветви двухметровую яблоню. Даша только хмыкнула и пожала плечами.

— Вот смотри, этот центральный ствол, лидером называется, нужно вообще срезать, а то торчит тут, как голая общипанная шея у гусака. И вот эти тонкие прутики тоже убрать надо, а то только силы у корней-родителей отнимают, они уже и так, бедолашные, еле тянут своё разросшееся семейство, — почти медитировал он, медленно, тщательно производя обрезку.

— Так а что же тогда от дерева останется?! — кутаясь от холодного мартовского ветерка удивилась Даша.

— А вот эти несколько веток, самые нижние, их из-за этой поросли и видно-то не было. Смотри, какие они толстые, крепкие. Вот они-то нас и должны порадовать в этом году.

Даша с сожалением смотрела на «постриженное» деревце и с трудом верила в дедовский метод повышения урожайности.