Крест

Звенья цепей пели ему последнюю, прощальную мелодию. В тесной камере, украшенной трещинами по и паутиной по всем стенам, ему ещё хоть как-то казалось, что все это не взаправду: как ночной кошмар, что растворится с первыми лучами солнца. Но теперь, когда он, даже будучи облачённым в робу заключённого, шагал по тонкому коридору на последнее свидание со своей судьбой, он буквально излучал гордость, честь и отвагу. Именно так: всю свою сознательную жизнь Итнэ был уверен в том, что хуже смерти может быть только жизнь в вечном страхе и предательство собственных идеалов. Руки некроманта невозможно было отмыть от чужой крови, и даже смерть не смогла бы искупить всех его грехов.
- Смерть Чернокнижника Итнэ… - хмыкнул один из охранников. – А на этом можно будет подзаработать.
- И не надейся, - усмехнулся Итнэ. – Моя смерть не принесет вам ничего, кроме страданий и боли.
- Замолкни, - рявкнул второй охранник. – И ты тоже, кстати. Нам с этим козлом ещё придется повеселиться: вся площадь забита его фанатами. И мы не имеем ни малейшего права приструнить их. Приказ короля.
- Что Рудольф задумал? Клянусь, если он в очередной раз пытается усмирить народ, чтобы не было бунта…
- Да какой бунт, о чем ты? Это стадо только и может, что блеять о тяжёлой участи, да вот только что они делают в ответ на «непосильные налоги, войны с соседскими королевствами и призыв на службу короне детей»? Ничего. Прячутся по домам, да трясутся, чтобы за ними не пришли. А ты иди, некромант.
Итнэ рассмеялся.
- Ты думаешь, я боюсь смерти?
- Нет. Но твои многочисленные фанаты боятся. Ты для них – настоящее божество, мессия! – охранник вскинул руки вверх. – И если божество умрет, то что станется с их надеждами?
- Они окрепнут. Моя смерть лишь убедит их в том, что мои слова – верны, а поступки праведны, - некромант улыбнулся. – Знаешь, ведь после меня кто-нибудь другой нацепит мою маску…
- И окажется на твоём месте, - довершил охранник. – Закон суров, но он необходим.
- Кто знает… - протянул Итнэ.
Они вышли на площадь. Публика взорвалась, стоило некроманту показаться на людях. Оцепление из охраны держало толпу безумцев, не давая им прорваться к Итнэ.
Некромант взошел на эшафот и окинул всех собравшихся взглядом. В этот самый момент публика смолкла, готовясь ловить слова своего кумира. Но Итнэ не проронил ни слова. В этом не было необходимости. Все и так прекрасно поняли его хоть и немую, но столь живую речь.
Итнэ приковали к кресту: символу, что некромант чаще всего использовал в своих ритуалах. Люди молча наблюдали за происходящим.
А пока палач шел за длинным древковым копьём, Итнэ смотрел на людей. Но не на каждого по отдельности: он наблюдал за единым живым организмом, который лично он заразил самой страшной заразой, уничтожающей целые города и королевства. Он породил в них сомнения. Он заставил их увидеть мир иначе, взглянуть на привычную картину под иным углом. И от этого ему было тепло на душе.
- Можно быть уродом снаружи, - бросил он свои последние слова, - но оставаться человеком внутри.
И на последнем слове палач прекратил жизнь очередного человека.

Шли дни, их сменяли недели и месяцы. Много воды утекло со дня казни Чернокнижника Итнэ, но он всё ещё жил в сердцах и душах людей. Все чаще и чаще мятежники брали оружие в руки, чтобы сражаться за правду, что нес им их лидер, которого отныне прозвали Крестом.
Люди, объединенные верой в Креста, боролись за свою свободу. И неважно, сколько времени пройдет, его дело будет жить. Ведь только тот на жизнь имеет право, кто каждый день за жизнь идёт на бой.